Андрей Родионов
Arrival
все макеты закатаны в трубочки, втиснуты в тубусы, вмиг помещённые в кофры для скорой загрузки
в тематически сваренный датский воняющий краской убогий и снова украденный где-то контейнер,
опечатанный пломбами крошки свинца, не успевшего вовремя, и не попавшего в сон трясогузки,
или не опечатанный в спешке в объёме других отправлений, где нет адресата, но выловит сейнер
никакой принадлежности - нравится – рыбке в пакетике, что травит дыркой дня воду:
недосмотру нужны обстоятельства, умысел или случайность – они отключают моторы…
обстоятельства, умысел или случайность должны совместиться, набрав где-то призрачный вотум,
для возможности дальше сходиться в пустом по пустому, но, жизнь означающем оре,
упускающем рыбок…
30.07.2018
СПб
очень хочется сна, уходящего в обморок стран сопредельного сна –
в молоке плавать ягодой, в дом принесённой из полузабытого леса:
в этот год и жасмины по-быстрому скинули в хлам кружева, и оса
укусила спонтанно, в жаре одурев – ароматы побега и признаки скорой аскезы…
плеть по обуху лупит в отсутствие смыслов и тронутых чувств
умервщлённого кинопроектором зала, и снятого фильмом прибалта:
парой бабушек я пробираюсь в потёмках засвеченной одой стыду,
но ночую под порохом рвущихся звёзд в зуде на заводской стекловате
тривиальных строительств, заброшенных в море звонков в никуда,
а концы проводов переброшенных в море другое, заставляют всплывать
биографии, вещи, тела, образующие вместо звёзд для себя острова -
неспроста…
30.07.2018
СПб
опустевший перрон и пустой, по прибытию, поезд
бесполезно встречаются лязгом железа с усталым огнём фонарей,
проживающим ночь из повешенной должности: кто дверь откроет
не приехавшим из затаившихся в хитро задуманной долгой норе;
посреди не встречающих дождик упрямо стучит по привычке
в сонм окружностей схожих в кромешном обмане прохожих зонтов –
слишком сыро для встречи, и прячутся мокрые лица по нычкам,
и машины умышленно ищут по спутнику свежий затор…
тело мёртворождённого словно орех из прибрежной лещины
кувыркает река до дрожащего устья в любые, по жизни, моря,
без сомнения действуя, по боку кинув пучок, развязавший причин, и
схоронив суть пометок потерянного календаря…
02.08.2018
СПб
кнехты молча потеют поморским туманом в баюканном всплесками неба и моря,
ощущая заранее переплетенья канатов известных и нет, в деловом обороте, привычных
под чеканящим дождиком степ обезличенный, но, при модели ждуна, прагматичный –
для сугрева в расхристанной жидкости, в коей нет жидкости, где я бы смог и поспорить
с неудачным на нет собеседником: кто-нибудь ждёт кораблей, зависающих в море,
умирающим берегом в часто сменяемых цифрах загона сто раз одомашненной дичи…
04.08.2018
СПб
трапы торкают небом, но странников тянет в подкорку земли с постоянною силой -
точки аэропортов завязаны в сеть из наследства распавшейся в слухах лихой Ариадны,
мир запутавшей в стрелах и браках, и детях – не хуже того лабиринта – в могилах:
всё сростается в случаях, но превращается в глюки, ходя из яиц пересиженных планов,
и опять прибывая с заразы в заразу – в день неисчерпаемых стрессов и неочевидных -
в глум писания очерков из перегноя и, ловкой в оттенках, податливой глины,
дольше многих хранящей нетронутым бренность из вечности странно убитых,
пребывающих после забега, заплыва, полёта в спасительном сплине…
05.08.2018
СПб
вот и прибыли прибылью, убылью вместе с солидной поклажей, а то налегке,
оглашая присутствие стансами говоров стоя все возле черты: за чертой, у черты, на черте,
утро будет туманное, тёмное из-за желания дольше поспать, не бередя болячки в рывке
в залы касс, а инерция вынесет пищу и день с атрибутами в срок не законченных дел…
узловая – любая впоследствии станция: тоже, но только звук тише и снова редеет толпа,
путешествие слишком колейное вышло - в пересчёте статичных ворон на столбах…
15.08.2018
СПб
прибывает отчаянье в древних дырявых бадьях в узловатых руках великана, обросшего ватой,
чуть искрящей стеклом, но похожей на сжиженный дым из волокон в обилье пылинок асбеста,
косолапо идущего тенью сквозь контуры утлых конструкций – всего, что чуть выше земли, ароматы
изощрённых тревог истекают из тары, наполненной именно там, и дорожек из капелек следа:
холод оцепенения цельного сгустка событий – генерация сдохла, и к сердцу идёт ледяная игла,
не боясь поскользнуться на плитке уютно отделанной кухни, где включат и ночь, и обрежут абзац
посторонние, пришлые призраки в облике роб бутафоров, спеша формирующих новый уклад,
но пока на шпагате в мозгу растянулась в тупом ожидание боли в фарфоре гимнастка, назад
крутит бешено плёнку проектор в ритм вальса из судорог, больно стремаясь внезапно порвать -
всё течёт где-то рядом с тобой в детском калейдоскопе - в твоём и, таком же чужом далеке,
и встречается сердце с иглой наиздохе не без радуг Люси и алмазных дождей ля-ля-фа:
просыпаясь из камня на утро и с жёваной биркой, и клочьями ваты на в хлам посиневшей ноге…
21.08.2018
СПб