Звательный падеж
Наташа Лобач
Родилась в 1981-ом году. Живёт в Запорожье.
ЭЙНШТЕЙН
- Точно не хочу! Хорошо подумал, не хочу, простите, мисс Бьют. - Эйнштейн поправил осанку и так обаятельно улыбнулся, как это умеют делать физики и работники дельфинария.
- Ну, не знаю! - ответила Мари-Элен, заметно психуя, забрала у профессора вареный лук и села в кресло.
В комнату вошел довольный Лев Сергеевич Термен, по глазам было видно, перед этим его долго хвалили:
- Альберт, дорогой, здравствуй! Что у вас нового, как продвигаются опыты, мисс Бьют, как чтение мыслей?
Мари-Элен запустила в Термена фантиком, а потом куском обоев.
- Переживает очень, вчера 3 часа играли в "угадай в какой руке", пока она наконец угадала и немного успокоилась. Кстати, Лев, ты вовремя, помнишь, мы конструировали машину для визуализации музыки и наоборот? Вчера я покрасил ее в фиолетовый, и теперь можно проводить эксперименты.
Термен достал сборник "Русский авангард", который выменял на банку варенья и сверло, и поднес к машине. Мягкий электромагнитный ветерок, листая страницы, остановился на главе "Родченко". Тут же возник яркий точечный звук, прокатился по картинкам, обретая уверенность с каждым спортивным телом и ровно вывешенным балконом. Ритм становился живым, сильным, вливаясь в пространство, и так невыносимо хотелось двигаться, подчиняться общему танцу. В один момент ясно почувствовалась, что даже соседи этого хотят, но потом кусок обоев все-таки долетел до цели, и таинственное бодрящее чувство все забыли.
- Предлагаю, обратный эксперимент. - Эйнштейн налил всем чаю и поставил пластинку. На всю комнату зазвучал голос поэта или дудочки. В воздухе появилась небольшая табличка "Лифт не работает", а вокруг нее, видно неразборчиво, но, кажется, лифт. Первым пришел мужчина, долго читал, ушел, потом вернулся, понажимал кнопку и снова ушел. Дальше была девочка с щенком собаки крупной породы, девочка, уткнувшись в телефон, ничего не замечала, собака все замечала, и радостно билась об это головой. Подошли еще жильцы, все ругались, используя театральный акцент и жестикуляцию, последними подтянулись грузчики с двумя холодильниками. Изображение стало отдаляться, и с детальной четкостью очертился внешний контур здания. Ничего интересного, жилой дом, обычный одноэтажный жилой дом.
На этом решили опыты закончить и сходить побелить деревья, но вдруг возникли образы, непонятно, откуда и что это, но коллеги очень боялись, что захочется подойти и громко хлопнуть, тогда все исчезнет. Это были очень личные образы, так тонко и бережно прорисованные, от чего внутри все смущалось, но оторваться было невозможно. Прошло какое-то время, и сознание нехотя вернулось в привычный мир людей и мебели. А сердце по-прежнему стучало, как у девчонки.
- Ааа, так это же!.. - показал Термен в сторону мисс Бьют.
- Тсс, - сказал Эйнштейн и кивнул.
Мисс Бьют курила, глядя в окно, потом отремонтировала циркуль и удивленно обернулась:
- Какой футбол?
ТЕХНИКА МОЛОДЕЖИ
Аркадий появился с клумбой карликовой кокосовой пальмы и ринулся через толпу к Гиви:
- Ой, простите, случайно. Извините. Сильно наступил? Выглядите, кстати, отлично, можно я тут протиснусь, к другу очень спешу. Фууух, - сказал он глядя на Гиви, - вот это Фотомото, значит, да? Ну, как концерт, давно идет? Я тут по пути забежал в товары для дома, такие полочки отличные для мелкой бытовой техники выбросили, но мне цвет не понравился, подожду следующего завоза.
Гиви щелкнул товарища по лбу, и жужжание прекратилось.
- Хм, - подумал Аркадий и стал смотреть на сцену. Постепенно пространство перетекло из очевидных образов в научно-популярные, а карликовая кокосовая пальма очутилась посреди города экспериментального будущего. Над головой летали лифты, и Аркадий как-то интуитивно понял, что в магазин 'Спорт и Музыка' завезли новые непонятные товары. Когда он во второй раз упал, не попав в дверь, в голове закружились чарующие интонации. В разных точках блестящего техногенном мира появлялся мерцающий женский силуэт. Аркадий растаял, третий раз ударился в дверь и очнулся. Рядом стоял Гиви, судя по костюму, цветам и шампанскому, тронутый в самое сердце. А если поменять угол зрения, то выглядел рыцарем на белом коне, а если еще поменять...
- Аркаша, ну хватит менять углы, ты мелькаешь, - сказал улыбаясь Гиви, и в качестве безрассудных поступков под сильным эмоциональным впечатлением оба метнулись за полочками для мелкой бытовой техники.
ОТПРАВИТЬ
- Друзья мои, вот это и есть двухэтажное послание потомкам о нашей жизни! Если хватит финансирования, планируем искупать его в бетоне, потом отправить в космос, закопать или поместить на дно океана. Если не хватит, вставим пластиковые окна и сдадим под офисы. - Сказал непьющий Петр Сергеевич и пригласил комиссию в здание. - Прошу. Здесь участники нашего проекта развивали главную тему "Любовь в современном мире".
- Первая комната отдана, конечно же, искусству, вы видите репродукции практически всех стилей живописи, на кубофутуристах, правда, у нас картридж закончился, но немного потрясли, и дальше все четко видно. В конце галереи разместился художник Г.М.Аккордэон, на всех своих картинах он изображает кассовый чек, параллельно маринуя селедку, говорит, только потомки поймут его творчество.
- Позвольте представиться, Кирилл, - вмешался молодой человек в костюме наглого программиста, - это мое пианино с клавишами, зажатыми на драматическом моменте среднестатистической пронзительной песни. Смотрите, убираем блокировку и - таам!
Комиссия поскользнулась от оглушительного звука.
- До слез, правда? - азартно поинтересовался Кирилл и попросил подкурить.
- В следующей комнате инициативная группа ДК Дельтапланеристов предлагает человеку будущего испытать любовь и заботу через повседневность, - не успел Петр Сергеевич договорить, как комиссию с ног до головы облила проезжавшая мимо машина, потом обманули в магазине, нахамили в службе поддержки, вызвали к злому начальнику, принесли чужой заказ в ресторане, перезвонили из службы поддержки и снова нахамили. И после всего этого заботливые руки усадили на диван, укрыли пледом и, мягко приближаясь к уху, шепнули: тебе чай с сахаром?
В последнем отделении проекта гостей ждала Настенька. Девушка убедительной аристократичности и с умением менять темы в нудной беседе.
- Уважаемые господа, дорогой Петр Сергеевич, - обратилась Настенька, - ну, давайте спустимся на землю, какое пианино, какая селедка и диван с чаем через сотни лет. Это все, если и останется каким-то чудом, то вряд ли будет понятно другим цивилизациям. Надежный способ передачи информации давно придумали - наскальные надписи. Камню хоть потоп, хоть обледенение с динозаврами. А символы интуитивно понятны для человека любого уровня. Сейчас я предлагаю ознакомиться с моими работами, затем в качестве взятки контролирующим органам поехать в ресторан.
Настина работа была великолепна, на интуитивном уровне в ней считывалась история человека, который под новый год пошел в баню, проснулся на полу в Ленинграде и полюбил очаровательную девушку с редким именем.
МАЯКОВСКИЙ?
Она родилась летом 1904-го, родители назвали в честь революции - 1905. Повзрослев, набравшись прогрессивной мудрости и пространственной красоты, девушка сменила имя на Энергия-2 и решила не развивать эту тему до Олимпийских игр '36. Энергия, как ласково называли ее товарищи, жила в Запорожье в 1928 году. Дом-коммуна грубой бархатной отделки целыми днями наблюдал за Днепром и наполнялся нежностью к индустриальным стройкам. Комната Энергии была обклеена страницами из книги Карела Чапека "Россумские универсальные роботы", самые слабые места пьесы висели на потолке, там же рекомендовалось в свободное время рисовать иллюстрации.
- Здравствуй, дорогой ты мой товарищ, - зашел в комнату веселый Госиздат, укусив дирижабль. Синий компактный дирижабль серии "Зиночка" служил платяным шкафом и гордостью второго корпуса. - Ты не забыла, сегодня Маяковский в клубе совработников! Идут все этажи: первый, второй, третий, "Гималаи" и "Рикардо". Я в цехе взял кольцо трамвайных рельсов, пустим на вечер маршрут от дома до концертного зала. Будет весело!
- Гося, милый, помню, я ведь сшила костюм 'ананаса и рябчика', сейчас лыжи прикреплю и идем!
Зал совнаркома томился непередаваемым волнением, доверху заполненная кастрюля фабрики-кухни на 50 персон закипала в нем за 2 минуты 15 секунд, а сцена в ожидании поэта намагнитилась до предела, притянув к себе все металлические предметы и даже деревянные, выкрашенные под металл.
Когда раздался голос Маяковского, Энергия перестала дышать. Ее приковало к креслу внезапной заботливой силой, словно усадившей поудобней перед американскими горками. Тысячей дыханий наполнились легкие, чужие сердца отбивали ритмы, а незнакомые мысли и эмоции переплетались вспышками образов. Такое не может уместиться в одном человеке. Но если очень быстро, то может. Энергия впервые почувствовала, что любовь не нужно ассоциировать. Она любила будущее, голубые глаза, алфавит, человека, чей заводской пропуск только что нащупала, поэзию и 38-й размер обуви. Госиздат тоже ревел, но виду на подавал, на следующий день молча принес паспорт с новым именем – Даешь Изящную Жизнь.
ЛУЧ СВЕТА
Ох, - только и сказала Катерина, отчаянно выбив калитку. Это была последняя черта между постылой жизнью в уездном замужестве и волнующей неизвестностью. Хотя нет, дальше стояла еще одна калитка, вот та точно была последней.
Катерина шла величаво и нервно, отбрасывая луч света на 2,5 км. Все темное царство озарялась внутренним откровением и влюблялось во что ни попадя.
- Катенька, Катя, дорогая моя, милая, это я во всем виновата, это я тебя к измене подвела, - кинулась Варя к подруге, но за ногу ее поймал Кабанов, муж Катерины.
- Варенька, да что ты! Это я! Я во всем виноват. Ведь не супруг я вовсе, а сопля и алкоголик. Она птица, ей бы расправить крылья и лететь над полями широкими да над реками быстрыми, а не дома сидеть и думать, как бы мне не изменить.
- Катя, прости! Прости меня, дуру застегнутую! Устроила дома старосветскую шизофрению: невестку извела, дочь не знает, с кем бы еще себе репутацию испортить, сын... Да что, сын, я же и назвала его Тихоном по случаю. Помню в юности, шумит у меня дворня, вышла на крыльцо, да как крикну: Тихо, я сказала! И такая властная дрожь по телу пробежала, вот они у меня где все, думаю! - сказала Кабанова и разрыдалась так, что любо-дорого смотреть.
- А я-то хорош, курортный роман, стало быть, завел. Соблазнил замужнюю барышню, такую чистую душу, а потом уеду и наверняка ведь буду перед друзьями выхваляться! Да что же я за человек?! Катя, я ведь до тебя счастья в жизни не встречал, думал, врут все люди про любовь да про канапе с красной рыбой. Я люблю тебя, Катя! - Борис Григорьевич развязал галстук и принялся гадать на ромашке.
- Тиша, милый, ну что ты стоишь, речь идет о твоей жене! - мягко отрезала Марфа Кабанова.
- А да, маман, растерялся! - сказал Кабанов и бросился к Борису, - Боря, какой я дурак, будьте же счастливы! Можно поцелую?
Вдалеке послышался крик падающей Катерины. Все замерли в безумном испуге, жизнь растянулась в секунду между криком и мыслью о том, что дальше ничего. Пустота.
- А, нет, всё нормально, споткнулась!
ВЕРТИТСЯ!
Два позавтракавших специалиста уверенно остановились перед маятником Фуко, который уже год висел в Доминиканском соборе, в знак того, что наука побеждает религию, а Земля вертится. Для большей убедительности и разъяснительной работы раз в год в музей атеизма посылались профильные эксперты.
Одного звали Адабашьян, в честь сахарного ровесника, второго - Дима, на свитере у него был изображен бард, склонившийся с вопросом: "Мужики, а вот эту песню знаете?", или белочка.
- Ааааааааа, она вертится! - прокричали специалисты полторы минуты и пошли ставить печати в командировочных.
Через 15 минут они уже сидели в кофейне, играя в прятки с официантом.
- Дружище, а пока я красиво сижу, можешь написать про меня рассказ, - сказал Дима и, повышая интонацию, добавил, - ой, а где же наш официант, ну кудааа он пропал?
Довольный работник общепита прятался за соседним столиком, а в окне заманчивым образом мигала вывеска "Советский костюм".
Парни появились в дверях ателье с большой перегоревшей буквой "О" и улыбкой фигуриста, переоделись в светских зайчиков и пошли гулять. Посетили музеи механики аквариумных рыбок, неправильных глаголов и макраме, выставку "Лифт в моем подсознании и подъезде", бассейн, бальные танцы и гастроном. Потом вспомнили, что все еще носятся с буквой "О", вернули и захотели в кино. Билетов не оказалось.
- Все, теперь меня все бесит, никуда не хочу, хочу стоять на одном месте и психовать, - сказал Дима и от злости подумал о кулачном бое. - Мне все надоело, мы такие разные, ты меня не понимаешь, а я не люблю лифты, я хочу домой.
- Бутерброд хочешь? - спросил Адабашьян.
- Хочу, - ответил Дима, резко повеселел и перестал думать о кулачном бое.
Посмотрев по сторонам, они споткнулись о гостеприимное здание. Над высокими дверями висел деревянный лобстер, а на пороге стоял такой невыносимо радостный молодой человек, как будто он дельфин или влюбился.
Молодого человека звали Муслим, он усадил гостей за длинным столом, начав рассказывать историю, почему его так назвали, но потом превратил Димину воду в вино, и про имя все забыли. Адабашьян увлеченно читал подборку журнала "Популярный атеизм":
- Послушайте, комбайнер Кутейкин из зависти съел половину урожая своего соседа, а через день сосед вытащил его из горящей избы; слесарь М. пробрался ночью в квартиру гражданки тоже М., ну только он слесарь, а она женщина, с отвратительными намерениями, но растрогался и тихонько починил барышне батареи; пьяный кандидат наук положил свою замечательную диссертацию в горячую духовку и пошел танцевать, его единственный конкурент достал работу из духовки, оттащил язык товарища от обледеневшей трубы, а утром принес чай с конфетками... Боже, прекрасно как, я не могу! - Задыхаясь сказал Адабашьян.
Дима с трепетом и необъяснимыми чувствами смотрел, как булочка разламывается и превращается в две булочки:
- Малыш, ты так взволнован, водички хочешь? - спросил Дима, пододвинув стакан, - смотри-ка - оп- вино! И оба принялись рыдать.
- Муслим, а как же проверки? - обратился Адабашьян, когда все успокоились и смотрели на мир, как влюбленный учитель на звезды в планетарии.
- А, нормально, раз в год приезжают профильные эксперты, смотрят на лобстера, кричат "Земля вертится", ставим печати в командировочных и проходим аттестацию.
В ГОСТИ
Княжна Елизавета Карловна листала дембельский альбом.
- Голубушка, ну что вы все печалитесь, едемте с нами деревенских девок учить замуж хотеть! - раздался голос в телефоне. Княжна вежливо отказалась, ударила шоколадкой по столу, двумя пальцами взяла отколовшийся кусочек и продолжила тоску.
В дверь уже вторую минуту звонили, пришлось открыть. Воплощая в себе социально непонятые представления о празднике и единении, в квартиру влетели ангелы ВДВ.
- Секундочку, - сказал Серега, - проложил от лифта к столу рельсы миниатюрной железной дороги, и в вагончиках покатились спиртные напитки, закуска и снеговик для внезапности.
- Нет, порог непонимания не преодолим, - тихо сказала Елизавета Карловна, глядя на парней через люстру. Люстра висела на уровне глаз и символизировала собой доступность былой роскоши, прибитый сбоку ценник усиливал ощущение. Тем временем десантники затащили на кухню фонтан и принялись в него с криками нырять.
- Мы такие разные, такие не совместимые в одном измерении. Это был интерес к манящему живому безумству. Все, что никогда не могла подумать, сделать или поставить в холодильник - все это было в другом новом мире, там вместо паспортов наверняка выдают ручки сковородок. Но время парадокса истекло, я не хочу так дальше, я не понимаю. (Парни с разбегу прилипали к стене.)
Шорохом неловких взглядов в комнату вошла княжна Мэри (II глава), сложила руки на груди, закурила и потянулась к шоколадке.
- Значит, вот что! - подбежал Серега к дамочкам, - душа болит, смотреть на это сил нет, - обратился он к Мэри. - Она тебя больше не понимает, из разных, говорит, вы этих самых, и что-то еще про холодильник! В общем, вижу, страдает!
Девушки покраснели и спешно уткнулись в карманные иллюстрации раннего серебряного века.
АЭЛИТА-1
Аэлита шла танцующей целеустремленной походкой к выходу, в узком коридоре ее спортивные плечи особенно хорошо смотрелись.
- Улица выглядит так, словно на ней написано "не кантовать", а все равно кантовали! - громко сказала красотка, радуясь, что, наконец, нашла удачное сравнение без крокодилов и лампочек.
- Улетать собираетесь? - поинтересовался иностранный журналист, наблюдая, как Аэлита приколачивает табличку "18 августа 1921 года лечу на Марс. Целую. А. Э.".
- Вы знаете, да, давно хотела, все настроения подходящего не было. А сегодня проснулась, чувствую, такая нежность там за границей атмосферы. И манит меня переливами сочно-зеленого цвета. Чего тут еще думать?
18 августа, как и прибилось на табличке, космический корабль в форме подснежника вылетел из Петербурга и очутился на Марсе. Аэлита выбила дверь локтем, подбросила перед собой дощечки, и они зависли над поверхностью в лестничном порядке. Вышла из корабля нарядная и с тортиком, перевязанным накрест веревочкой. Жители планеты встретили шикарной улыбкой и батутом, а дальше все как в тумане. О таком курорте фантазий и трепетных отношений нечего было и мечтать. Марс любил всем сердцем и очень боялся отпускать.
Лучшая подруга Аэлиты, тоже Аэлита, перестала поэтично приставать, успокоилась и сказала:
- Ну, хорошо, смотри, - на ладони появился крутящийся земной шар. Страны прорисовывались с контурной осторожностью и плавно наливались красками. Затем появились этнические мотивы и промышленный ритм. Шар остановился на белом пятне, откуда-то сверху, азартом прыгуна с трамплина в пустом бассейне, несколько раз упал фигурный кусок арматуры, красными буквами на нем было написано СССР. Когда девушки отвернулись, фрагмент разбежался и еще раз ударился. - Ты точно хочешь вернуться?
- Я знаю, но пойми, я должна. - Ни одного вменяемого довода и тем более желания отправляться на Землю Аэлита не нашла, в итоге впала в истерику, так и улетела. Млечный путь умеет обращаться с девушками и быстро привел нервы в порядок, стало спокойно и на ладонях прорисовалось такое уже знакомое батутовое поле в контексте трогательных межпланетных приставаний.
Аэлита приземлилась, вышла из корабля и посмотрела по сторонам:
- Тю! - сказала она и вернулась на Марс.
***
Анна Витальевна выглядела нормальной женщиной, без всяких там, нормальной!
- Абсолютно нормальная! У меня все, как у людей: работа, маникюр, гибкость мышления. Диван, правда, внесли боком, так он и стоит, это несколько выбивало меня из коллективной парадигмы, но все сказали - нормально, и я успокоилась. А сейчас! Это что же такое происходит? Мне приснились бархатные перчатки, 2 метра моря, коробка передач и заместитель начальника внешнеэкономической деятельности Дарья Кирилловна. Обняла меня так и говорит, нет, ничего не говорит, это микроволновка упала, а Дарья Кирилловна обняла и, чувствую, в груди развернулся весь воображаемый мир, а потом одним хлопком сжался в пластинку. И вот, то ли это заместитель начальника считывает бесконечно трогательные образы, то ли записывает их, может, конечно, дело в микроволновке, но всё происходящее так приятно сводит меня с ума. - Анна Витальевна оторвалась от стены, отдышалась, разогнула гвоздь и, взяв цветы, нарядная пошла в зал заседания отдела ВЭД. На докладе Дарьи Кирилловны со скрипом притащила ей автомат с водой, подозвала суши-официантов, включила расслабляющий танцпол, аквариум и проигрыватель с пластинками:
- Фух, ну вроде легче стало, - и на этих словах очаровательно вышла из кабинета.
- Анне Витальевне опять сон приснился? - поинтересовались члены собрания.
- Видимо, - мило заулыбалась Дарья Кирилловна и пододвинула к себе суши.