Ирина Максимова
[Белена] из сборника
* * *
Все, что могу - молиться за тебя,
не подойти, не удержать, не встать
перед тобой, не заслонить пути,
повиснуть на руке... не знаю, как,
но удержать, остановить... прости,
я не могу... мой первый друг... как далеко
от вас до нас... вот если б... если б...
пишу тебе... пишу, пишу, пишу...
как будто верю, что листы бумаги
спасут... уговорят... уберегут...
где ты.... я жду... ведь все, что я могу -
сидеть и ждать... писать тебе любовь...
все ерунда... все ерунда... а ты...
вернись, не уходи, постой, дождись,
остановись, прости, останься тут...
я жду тебя... проклятый город снов...
я жду тебя... я жду... я очень жду...
нет, я не плачу... я не плачу... я держусь...
держись и ты... пожалуйста... держись...
ведь все, что я могу... просить... держись...
январь 2002, Минск
* * *
только кружится голова
до сих пор стою на коленях
господи... неизбежно...
пришло... накатило... вот оно...
как же так... а раньше не верила...
сумасшествие ходит медленно...
липким холодом по спине...
а он говорил это радостно...
будто гордо... какого черта...
как же воздуха не хватает...
дайте воздуха... может выдохну...
и пройдет... так безвыходно...
безысходно... безыстинно...
без тебя... без кого бы то ни было...
вот и знаю теперь про тернии...
каждому - каждого... вот бы вытерпеть...
распластавшись во времени...
в этой боли в меня подвыподверт...
январь 2002, Минск
* * *
я вспоминаю как надо было
рваться к тебе безропотной кожей
тогда - не смогла, а теперь негоже
тебя умолять, называть любимой...
твои угловатые локти-колени
въелись в меня безупречной язвой
вроде бы искренней, доброй фразой
я отреклась от тебя на время...
а как хотелось - живой и сильной
к тебе приползти и обнять твое тело...
во сне все так просто: открыто, смело
и столько нежности невыносимой...
но даже надрывность моих истерик
меня не заставит - ладонь к ладони
тебя надевать как защиту от боли...
мне очень страшно себя доверить...
6 февраля 2002, Минск
ТЕРНИИ
1.
Кто платит за слова
'Любовь' и 'Справедливость' -
Ученые мужи, сидящие в кабинах
Как будто лифтов,
Проскользающих в веках?
Знакомые - отнюдь не с детства -
Слова, что прожигают вены,
Бегущие по нервам...
Мы вновь своею кровью
Обновляем яд,
Передаем друг другу по наследству,
Не думая, что это - клад.
2.
И сквозь заросли терниев
Мы, как слепые, бредем,
Только б сердце навылет не выпало,
Вовсе не для
Человечества.
Для себя.
А все эти мелкие
Людишки людишечки
Будто бы смотрят на нас.
Так кажется нам иногда.
И среди всех этих штампов изысканных
Мы пробираемся, как дети,
Мы побираемся божьей милостью,
Дай боже мне вынести!..
Широка нива моих слез нескошенных,
Глубока река моих чувств неиспытанных!
3.
Мужское, женское ли начало
Я за двоих испытала.
Изподтишка отдавалась.
Гордо давала.
Чертово слово твое, канашец,
Слово "люблю" твое чертово!
Так бы давно уж в окно выпала,
Как листок исписанный.
Я вечно путаюсь в чужих словах,
Как в стоячей живой воде.
Кому-то это понравится, но не мне.
Не говори обо мне 'ах!'.
Я ни в тебе, ни в себе, ни в ком из нас.
4.
Если б я еще соблюдала размеры
Собственных мыслей,
Я б, наверное, стала
Кем-то из тех, с порванной кожей.
На кого я похожа?
Не ищи мне ответа в осколках бутылочных,
'Help!..' не всегда - просьба о помощи.
Это - тоже.
1 марта 2002, Минск
МАРАТ (с uncensored)
(Марат и Понтишка на кухне у Понтишки сидят пьют водку).
М: (равнодушно) Когда ж я нахуй сдохну?
П: (задумчиво) Когда ж ты нахуй сдохнешь.
М: (с грустью) Раньше ты отвечал по-другому.
П: Раньше мы были другими.
М: Слышь, философ... а теперь мы кто?
П: (ехидно) Я - философ.
М: (ухмыляясь) А я, значит, бабочка.
П: (участливо) Маратик, не заморачивайся. Все путем. Мы развиваемся закономерно.
М: (равнодушно) Ага...
П: (упиваясь своими словами) Понимаешь, Маратик, проблема самосознания возникает... периодически... И это кульно. Ты взрослеешь.
М: (заинтересовываясь) Ну?.. А делать-то что?
П: Что хочешь.
М: А если ничего не хочешь?
П: (значительно) Тогда жди. Оно придет.
М: Что придет?
П: Понимаешь, ты сейчас хочешь. Только не веришь. Проще говоря, видишь нереальность. Нереальность исполнения желаний.
М: А что, скоро увижу? Или осознАю? (ухмыляется)
П: Ты осознаЕшь. Поэтому тебе и хреново. Скорбь приумножает познание... Или как-то так...
М: Да пошел ты... со своею скорбью.
П: Ладно, извини.
М: Да ладно. Ты-то тут при чем. Это я гнию изнутри, вот и...
П: Ты лучше пей.
Пауза.
П: Слушай, а я тебе никого не напоминаю? Точнее, мы?
М: Может, и есть что-то... А что?
П: Да нет, ничего. Мысль возникла. Я тут про самоосознание говорил. Мысль пришла. Самоосознание - просто стадный инстинкт. От одиночества.
М: Главный страх - не одиночество. (ухмыляясь) И не дядя Фрейд.
П: (в азарте) Не дядя Фрейд... просто чтобы жить, нужна конкуренция. Если ты не относишь себя ни к какой группе людей, тебе вроде бы и бороться не с
кем и не за что.
М: (констатируя факт) Нирвана, блин.
П: (уже не так уверенно) Ага.
М: (заинтересованно) Слушай, давай я тебе в морду дам. Для конкуренции.
П: Не... ты лучше стихи пиши.
М: Не хочется. Не пишется.
П: А ты заставь себя.
М: (равнодушно) У меня внутри ничего нет.
П: (настойчиво) А ты не о себе пиши. Тренируйся. Вглядывайся. В мире много чего интересного.
М: (с сожалением) Да не получится у меня ничего. Мертвый я.
П: А ты за умение свое держись. Не за желание, а за умение. Сечешь?
М: (равнодушно) Ага.
П: Нет, я серьезно. Просто... смотри на мир другими глазами...
чужими... и пиши об этом... У тебя получится, ты же мастер... (улыбается).
М: (неловко) Да. Попробую.
П: Ну давай.
(пьют)
М: Спасибо тебе. Только, знаешь, пора мне. Извини, что напряг.
П: Не страшно. Заходи еще.
М: (неопределенно) Ага.
(уходит).
П: (прислоняясь затылком к стене в коридоре) Я собой доволен.
(Квартира М.)
М: (сидит в комнате на стуле с пистолетом. Мрачный.) Блядь, как все
заебало.
(Смешок, после чего прикладывает пистолет к виску. Морщит брови. Думает.)
М: (улыбаясь одной половиной рта) А ну вас... И тебя, Понтишка, нахуй.
(Встает, кладет пистолет в ящик стола. Идет в коридор, одевается. Смотрится в зеркало, сжав челюсть и поглаживая кулак).
- Ну что ж, Марат... покажем Питеру, кто из нас живой?
(Вид снизу от ступенек. Марат спускается по лестнице).
(Картинка сдвигается влево-вверх, Марат идет на камеру вниз, справа - титры).
22 марта 2002, Минск
* * *
Люблю! Люблю! Люблю!..
Вдыхаю радость с каждым вдохом
И не могу не улыбаться!..
Смеюсь тебе, лечу к тебе душой,
Кричу в окно, что я люблю тебя!
Услышьте, птицы!..
Узнай, земля,
Почувствуй скорость моих ног,
И силу рук, вцепившихся в траву,
И моего полета высоту...
Бегу к тебе, люблю тебя, люблю,
Твоя улыбка, как огонь, горит в груди,
Твой голос - воздух!..
На дельтаплане я лечу к своей любви,
Жди!
31 марта 2002, Минск
ТОСКА
Я не пишу ей больше. Я не могу. Почему? Я не знаю. Я всегда буду любить ее. Ту, которой она была Тогда. Теперь ее больше нет. Я не знаю, что я буду чувствовать, когда снова увижу ее. Не Ее. Куда больше шансов на то, что я увижу Ее в других. Но я боюсь ее искать. Зачем? Чтобы обмануться, Ее не найдя?..
Почему все случилось именно так? Почему не могло быть иначе? Почему.. Кто знает, что случилось бы, если б что-то было иначе. Может, я бы не стала рисовать ее, не стала бы писать для нее, не стала бы думать о ней. Не потому, что ничего бы не получилось. Именно потому. Разочаровалась бы? Не знаю. Но я очень хочу быть с Ней.
Не могу сказать, что люблю ее - я не знаю, что такое любовь. Да и можно ли по-настоящему любить то, чего не существует? Точнее, то, что существует только в тебе и нигде больше?
Я - носитель Тебя, только ты никогда этого не узнаешь, потому что не станешь смотреть этот текст, а я тебе не покажу.
Почему? Потому что Тебя больше нет.
6 апреля 2002 г, Минск
МОЛЧАНИЕ ЗВЕРЯ
Я играю в молчанку, я долго молчу,
Отдавая все силы больному зверю.
Умирал. Может, умер уже. Я кричу:
'Жизнь, я больше в тебя не верю!'
Ты в такие цвета разукрасила мир,
Что мой зверь больше видеть его не хочет!..
Умирал: в перекрестках жилых квартир.
Каждый угол в них кровоточит.
Он любил твоих эльфов скупые дары,
В благодарности не было зверя лучше.
Ты играла: он верил. Твоей игры
Рассчитать он не смог - не научен.
Умирал: он смотрел на ладони твои,
Ожидая подачки, в густом тумане.
Думал, ты для него за его 'прости'
Перечертишь весь мир в кармане.
Я такою, как он, умирать не хочу,
Буду радостно жаждать твоей потери.
Умирал: Может, умер уже. Я кричу:
'Жизнь, я больше в тебя не верю!'
19 мая 2002, Минск