Алексей Торхов
Шепотом о войне
3-ий цикл стихотворений из книги [Чайная пауза перед блюзом]
[1. Шепотом о войне]
Шепотом.
Столько лет.
Приручал к себе тишину,
чтоб шагов моих не пугалась…
Это я, а не дед
ушел тогда на войну.
С первого дня…
Что потом?
Алость.
Артериальный рассвет.
<Мир, которого еще нет>...
Так записано у меня.
Сурово.
В самой первой моей похоронке…
Багровость.
Венозный закат.
Корчится именно в той воронке,
куда я угодил, как в ад.
И куда угадала повторно бомба,
вероятности вопреки,
сорвавшая с плеч голову-пломбу,
без которой в ремонт не возьмут.
Не с руки…
Пять минут
отделяло меня от победы
над собой.
Сделать шаг и ворваться в бой.
Не успел…
<Военный билет> кроваво-спел.
Не книжка,
а льготный билет на войну.
С рассветно-закатной корочкой струпьев.
Окровавлен заранее…
Наступали живые трупы.
Ранили.
Сначала меня.
Потом и коня.
За НЕГО уже не дадут пол-царства…
А заботливое государство
за МЕНЯ его не давало и ранее…
Шепотом.
Или в крик.
Если тишина словно гром,
то не слышно как рвутся мины
на малые части,
норовящие угадать под сердце.
Как валидол – под язык.
Успокоить…
А конфетка-то с перцем!
А я так надеялся – мимо!
Что потом?
Окрик: <Стой, кто уйдет!
К чужому ветру лицом…>
Облака, словно пули –
пахли свинцом…
Уснули.
Укрылись фанерной звездой,
как крохотным одеялом,
одноразовые бойцы.
Спите, отцы.
Вам, ей богу, вечности мало.
Полежите, став на постой…
Медсанбат-импотент бессилен.
Не сделать <апгрейд>.
Слишком безумным был рейд
по тылам.
А безумных – легко размазать
в хлам.
Словно масло
по черным ломтям земли…
Жизнь, обнули
мой счетчик…
Все равно ведь отнимут при входе в ад…
Товарищ солдат,
докладывать нужно четче!
В том числе и о собственной смерти…
Виноват, вашблагродье,
не узнал…
Здесь в погонах все, даже черти…
Сбежалось отродье
в заградотряд.
Значит близок финал.
Проигравших в полуфинале - не лечат.
Все равно ведь не будет легче…
Разводит руками
медицина – бес.
Сильно
путая хирургию с мясничеством.
Наукой стало язычество.
Приносят жертвы по плану.
В грешниках – целые страны.
Ампутируют даже сердца.
Я свое бы отдал за отца…
Не взяли…
Предлагали сменять на медали
по весу.
Но в осколках – лучше металл.
И он к сердцу ближе.
Не стал.
Хоть и мог, но не выжил…
Дай скальпелю волю –
изрежет в гуляш.
Ляжь…
Всему свое время.
Расслабься и постарайся заснуть
Вечным сном.
Потомки разбудят…
Загляни в мое сердце, доктор,
Как в бензобак.
От тебя ж не убудет.
Погляди -
на сколько дней осталось там крови…
Но он молчит так
Будто УЖЕ могилу нам роет.
Словно это часть государственной тайны,
а он из хранителей – крайний…
Шепотом.
Звал.
Окликал твоим именем Смерть.
Рвал
в клочья чужие тела.
Как конверты с желанным письмом.
Я позволил себе ЭТО СМЕТЬ,
выпуская случайно души
врагов
все выше и выше.
ВЫШЕ.
Проглядел –
Моя увязалась за ними…
…Если б я только знал,
КАК ты меня ждала –
Я б обязательно выжил!..
Что потом?.
Приручал к себе вновь тишину,
она впитывала прилежно.
Шепотом –
это не обязательно НЕЖНО.
Просто - сил уже не осталось…
Что потом?
Потом - очень тихо…
Наверное, осмелевшая тишина
клюет хлебный мякиш с холодной ладошки.
Гладит с жалостью, как жена.
Я раньше умирал понарошку,
а нынче все спутал.
В кожу врезались путы.
Звук вот-вот изойдет.
Отдаст концы.
Очень страшно – это еще не война.
Война – когда устаешь от страха.
Когда седеют отцы,
предварительно почернев от горя,
Слушая музыку бога войны -
Артиллериста Баха.
Вторя…
Шепотом.
Желание выжить – мания.
Воюем, маньяча…
Вот где-то взлетела последняя пуля.
Разглядела мишень в тебе.
На последней минуте матча
<СССР – Германия>
Девятое мая.
Девятый вал.
Для того, кто убит под занавес.
Под начавшиеся овации…
А кто-то счастливо кричал по рации.
Ему одному.
Во тьму…
Шепотом
после смерти окликнет кто-то.
А на фото -
у лейтенанта Харона
глянцем проглянет холодный пот.
Лицо, безумно уставшее:
<Привет, пехота!
Вот…
редактировал текст похоронок
в самой массовой многотиражке
<От советского Трансформ-бюро>…
Поправил фуражку.
<Слышишь, Герой…
Понимаешь, - тебя там нет.
Ни в одном из миллионных списков
Твоя похоронка – просто записка.
Первоапрельская шутка…
Кто же шутит так жутко?!
Шепотом.
Что потом?
Потом я ожил.
И живу, наверное.
В том объеме, где умерла тишина.
Где не щебечут пули,
Которых путают с птицами.
Новыми лицами
колосится земля
в неосязаемой ПУСТОТЕ…
А какие стихи НЕ НАПИШУТ те,
чьи отцы не вернулись
для того, чтобы их зачать.
Ах, да… забыл –
это же мы.
Ну, хотя бы, очень похожие…
Шепотом
ставлю печать
у века
на коже
я…
Шепотом.
Что потом???
[2. Рецензия]
Ты просила два слова о…
И, желательно, от души…
…Мне ж хватило и одного.
Да и то - не смог задушить…
[3. Жестокий сон о жизни]
Бабушка в белых гольфиках.
Бабушка с белым бантом.
Теребит скакалку у зеркала,
улыбаясь беззубым ртом.
Не бабушка – просто прелесть!
Расплелся бант, зазмеился,
норовя подвязать снизу челюсть.
Гольфы сползают вниз,
напоминая тапочки.
Солнце усохло.
До засиженной мухами лампочки.
Равнодушной, как плаха.
Скакалка готова на первом взмахе
шею петлей захлестнуть…
А сквозь зеркальную муть –
изнутри,
из блестящей проталины, -
замри! –
поясом черным приталена,
в тела усохшую клеть,
в бабушку –
смотрится Смерть.
Как Детство.
Чиста. Непорочна.
Вот только бессрочна…
Время не любит шуток.
Юмор Времени жуток…
[4. Чайная пауза перед блюзом]
прости…
вытекает медленный газ…
из нее…
из интимной блЮзости…
щелочек-глаз…
липко-раненный блюююююзззз…
шепчет: я вас люблююююссссс…
душный берег и – you - юля…
спелой ягодой нота <ля>…
марианская впадина блюдечка…
в ваших руках…
жесты как удочка…
я клюнул…
подвешен на чайной паузе…
зажат как в тисках…
между вашим пальцем и клавишей…
может я мешаю начать?…
или я мешаю вам чай?…
блюз никак не начнется и в этом…
( что подставишь - ГОДУ?..
иль - ПЕЧАЛЬ?)…
жаль…
я думал иначе…
а блюз все никак не нaчат…
наливается.
плачет…
[5. ПАРНОграфия]
Слова блудили и совокуплялись.
Их буквы перекрестно опылялись,
вдыхая сладкую пыльцу предзвучий.
В истоме случек
сливались беззастенчиво в дифтонгах.
Слоились тонко.
И в колыбели языка качались.
Звучали…
Все доводы цензуры увядают.
Влюбленные весов не наблюдают…
[6. Реквием По…]
Слушай!
Он в четырнадцать лет убил.
Своего корифана Мишку
в прикиде из плюша.
Вот дебил…
Прирезал кухонным ножом,
когда понял скудным умишком,
что кончилось детство…
Горлом пошли опилки.
Он жил выше меня этажом
Со своим небогатым наследством
(в виде испорченных ген)
и с подружкой-дебилкой.
Считавшей его –<квазимоду> –
квази-модным…
Годным.
На что угодно…
Хоть на дикий, но все же - поступок.
Рыться в чужом <де-билье>
не станем –
тупо.
Грешно и смешно.
Но…
Он убил, не кривя душой,
решив, что тот его предал,
что им больше не по пути
к странной мечте:
<Расти большой и не быть лапшой>…
Что он творил - не ведал.
А как поживаем мы -
Те,
кто не убивал забавных зверушек.
Не расчленял игрушек.
Кто предпочел уйти…
Кто из нас псих? -
мы просто живем,
похоронив ИХ.
ЖИВЬЕМ
в несметных отвалах памяти…
С испугом однажды
заглянув в глаза Себя-малыша,
обнаруживаешь там
выстраданные слезинки,
пересолившие взгляд…
…Чуть дыша,
дергается на резинке
смешная марионетка – Детство…
…клеймо?
…расплата?
…наследство?
[7. Рождение демона в небе над Львовом]
<Ангел, добровольно
отбросивший белы крылья
становится демоном…>
(Из статьи 38 Устава Небесного Воинства).
- Мама, боюсь эту черную птицу!
Она хочет в меня вцепиться…
Ангелы делали шоу…
Устав от безделья,
делились умения крохами.
На виражах потели…
Люди восторженно охали.
Наяву видя чудные сны.
Касаясь взглядами небыль…
Ангелы на бреющем брили
выбритое и без них
до голубизны
Небо…
Брили.
Поодиночке.
Попарно.
И даже в составе эскадрильи…
- Не бойся, малыш, это ангелы!
Видишь - крылья белым-белы…
Люди, не отрываясь, глазели.
По одному,
и целые семьи…
Но как ему вздумалось –
БРИТЬ ЗЕМЛЮ?!
- Не-е-ет, она черная-черная…
И крылья ее в крови!
Не зови ее к нам, мама… не зови…
- Это наши хранители,
Не бойся, мой маленький…
Они небожители…
На них звезды налипли аленьки…
Когда до земли оставалось чуть…
Когда не туда повело…
Когда зацепилось крыло,
и как искры посыпались перья…
Оставалось только –
НАВЕКИ УСНУТЬ,
но… не выпустить из себя
ЗВЕРЯ…
Оставалось погибнуть…
Не смог…
Не совладал
(ни с ним, ни с собой)…
Отказался быть цельным
и, врезаясь в толпу,
словно она и была ЦЕЛЬЮ,
осознанно крылья отбросил.
На поле в кровавые росы
КАТА-ПУ…
ЛЬТИ…
РО-ВАЛ-СЯ…
Рвался
из Забвения в Жизнь.
Хоть уже не имел на то права.
После того, что сделал.
В клочья под ним рвались тела…
И слева, и справа…
Сминаясь в единое тело.
В клубок запутались души,
споря - кому за кем отлетать…
и кому это угодно…
Судьба, как режиссер-извращенец
в мегафон бурчала:
<Массовка свободна…
…от жизни…
В следующей – продолжим…
Или начнем сначала…>
- Мамочка! Она же черр…
ная…
Она же – черт!
А вовсе не птица…
Я – знаю…
Выбор бывает всегда…
Вот рвется в последнюю шлюпку,
топчет женщин-детей
слово<Да-а-а!>
А тихое слово <Нет> –
Отдает свой последний билет,
Как лишний…
Ближний
виновен лишь в том,
что стоял слишком близко
от тех, кому верил…
Небесны врата суть двери
в морг :
<морг-морг>-гают часто-часто…
Это - к несчастью,
если ангелы разлетались низко.
Это - к дождю из слез…
Это - к схожденью с ума…
- Ма…
- НЕЕЕЕЕЕТ !!!
Боже! Выключи свет!
ВЫ-КЛЮ-ЧИ!!!
Разве возможно до дна
этот кошмар
выГЛЮЧИТЬ ?!
<Ангел самочинно отбросивший крылья
превращается в демона…> -
гласит Небесный Устав
Ангельской Эскадрильи…
Ему зачтется
текст присяги в Аду…
Годы пройдут…
Кровь подернется пылью…
Небо подернется пылью…
Вера подернется пылью…
Безумно с коленей встав
Побрела вслепую.
По месиву.
По сказке, ставшей ужасной былью.
Как придется…
Бормоча: <Ему зачтется…>
- Что ж ты страшно молчишь, мой маленький?!
Кровинка… Цветочек аленький!
Зачем же ты напророчил -
крылья чернее ночи?!
- Мама, он ангелом не был!
Он был поседевшим чертом…
Серебристо-устало-черным…
От него отвернулось небо…
Я ж кричал тебе, мама…
Звоном исходят храмы.
Нестерпимою звонью.
Тленом забвенья.
Смерть не желает таскать косУ –
Что выбирает новое поколенье?
Смерть выбирает <Су>…
- Мамочка-мама!
Ты видишь меня?
Вот я машу рукой -
возле маковки храма…
[8. Откровение от Марины]
руки мои шелестят…
прорастают в тебя как ветки…
исцеляя касанием…
пронзая насквозь…
до последней гулящей клетки…
до забывшей свое имя Евы…
найдя это место в Писании…
из всех знаков…
твоего БОДИака…
выбираю созвездие Девы…
вхожу, как вбиваю ось…
вселенной…
ей не хватало именно нас…
все ждала – не гасла…
ты молчишь…
но оливы глаз…
излучают такое масло!..
(в окрестностях рая
его называют – <яблочный яд>)!..
румянюсь, не подгорая…
жарюсь…
покуда ты, сжалясь,
не выключишь взгляд…
срываю с губ…
лоскутами кожи…
чужие засохшие поцелуи…
я неистов и груб…
но мне больно тоже…
срываю…
покуда в <Оле-оле-оле-оле…>…
не послышится <…ЛУЙЯ>…
и сквозь эту боль…
шепчу…
как ты непохожа
на всех, кого столько жизней…
путал с тобой…
соски…
голодные клювы птенцов…
истосковавшиеся…
сдыхающие без ласки…
наклевавшись коричневой краски…
бьются в моих ладонях…
и, притихнув, тают…
парочкой леденцов…
святая…
наивность в твоих глазах…
кричит – жизнь нам дана во благо!..
поправляю – во искупленье…
целую колени…
офицер без регалий и флага…
в твоей сладкой пЛЕНИ…
западая песчинкою в душу…
обрастешь Моим до жемчуЖЕНЫ…
на берегу океана чувств…
об-на-же-ны…
дышать друг другом пытаемся…
мы – рыбы…
вы-бро-ше-ны…
задыхаемся…
а могли бы…
твое Откровение…
входит в мой мир…
ОТворенною КРОВью ВЕНЫ…
стекает по телу…
бурлит…
и вкусив от этой доктрины…
повторяю, как неофит…
<Откровение от Марины>…
нерукотворный парящий крест…
птицы, распятой в небе…
в облачном куполе храма…
осеняет…
Новый Крестовый Квест…
туда – где не был…
моя кожа – максимилианский доспех…
а ВСЯ ЛЕННАЯ – Прекрасная Дама…
твой платочек - упавший смех…
поднимаю копьем…
порхает бабочкой тень…
жизнь наливает в кубки…
новый пьянящий день…
пьем…
[9. Рожденный летать]
На мысли объявлен Пост.
Кризис чувств.
И воздух бракованный, серый…
Крылья,
на которых когда-нибудь улечу –
еще не отращены до Веры
в полет…
Крылья
завязаны белыми рукавами на вырост.
За спиной.
Пахнут пылью.
Как непохож я на аватара!
Праведник Ной,
найди мне, пожалуйста, пару.
Как фиктивный билет на ковчег.
Ведь я уже вырос…
И сполна заплатил –
вот чек…
Я могу представлять Человечество
в Иных мирах.
Нет, не это Увечество.
Не этот блуждающий страх.
Не это Ничто-ржество
с примесью зверя в крови…
а Че-ЛАВ-вечество!
Братство любви…
Но Ковчег и на этот раз
уплывет без нас.
Ведь сказано же:
<…каждой ТВАРИ по паре!>
Кто распространитель билетов?
Он, похоже, в большом наваре?!
Из чего же сделана эта по-суди-на,
если без дна
и все же плывет – не тонет?
Не суди нас…
Подрагивают мои ладони
на твоем лице.
По прежнему любят,
хотя и устали.
Мы на целом свете одни?
Заблудшие?
Отстали?..
Ветры солены и злы.
В муках рождается Новый Мир.
Из воды…
Из огня…
Подползает к ногам раскаленною лавой…
И расплетаются на крыльях узлы.
Посмотри – ты узнаешь меня?
Рожденный летать -
не обязательно должен плавать…
[10. Эскиз мелом]
<Мело-мело по всей земле>…-
так у поэта боле-
ло...
<Мело-мелопом>
по Европам…
Несмело…
Но…
Возвращаясь по тропам…
Забираясь через окно…
Прорубленное Петром…
Продираясь по тромбам…
Обратно…
В свой заброшенный дом…
Аки тать…
Стою онемело…
РО-ДИ-НА…
Роди нас…
В нужное время…
И научи летать…
Какой мы сыграем джаз!..
Спас на золе…
Мелом-мелом по всей земле…
Рисуя…
Очередное <ню>…
Натурщицы Надежды…
На полу-движении удержав язык…
Чтобы не прошептать…
Всуе…
Твое имя…
Я вдруг замечаю…
Под слоями одежды…
Кожи и силикона…
Остановившееся в замешательстве…
Висящее в красном углу грудной клетки…
Как икона…
Сердце…
Глотаю молитвы-таблетки…
Не решаясь вымолить вслух…
Молюсь на него…
За него…
О-о-о!..
Чшши-и-ит!
С частотою ноль целых герца…
Оно молчит…
Выдыхаю СВИТОЙ внутри ДУХ…
Выпускаю на волю…
Шепчу: понимаешь, друг,
перекисшая вера становится болью…
Между нами - десять шагов…
На этой дуэли Вер…
Мы похожи на двух
влюбленных друг в друга врагов…
Я и Родина…
Девичья фамилия – СССР…
Соста-
рившаяся в браках бесплодных…
Считаем до ста…
Пора! Сходимся…
Успокоишь свободных?..
Пули в стволах не кормлены…
И прицелы зрачков голодны…
Не знаю как вам, а мне…
Эти десять шагов - на Голгофу…
Без креста - с камнем,
арендованным у Сизифа…
Шаги под всевидящим взором грифов…
Тук-тук!..
На-ко-нец!..
Это одновременно попали пули
взаимных упреков
в броневую обшивку сердец…
Как обещали…
И уже все равно, что было вначале…
Но щемящее <ню>
обнаженного эха разносит…
Тук-тук!.. Тук-тук!.. Тук-тук!..
Звук витает, мажется…
И все кажется… кажется… кажется…
СЕРДЦА ЗАСТУЧАЛИ…
Дерзкий звук…
Кричащий эскиз Надежды…
Нарисованный мелом…
Несмело…
г. Николаев, 2002 г.