Юлия Тишковская
полный регресс
Полный регресс
(сборник стихов)
In November
Коричневый снег
сморщенной мандариновой шкуркой.
Игра в жмурки
с весной.
Мокрые глаза от слишком яркого солнца.
Маленькая ранка этих дней обернется
опухолью
неоперабельной.
Не обрывай календарь!
Слишком рано.
Дай закончиться дню.
Весна доедает мой мозг.
Эту драму
ни в один театр, к сожалению, не возьмут. –
Слишком банально…
Что же ты делаешь?
Ведь я живу в ноябре!
Разве кому-то нужно, чтоб я верила?
А ты
тащишь эти надежды обойтись без потерь
из этой земли,
которая сама кем-то потеряна…
Моя
самая
трудная
весна…
Ну же, давай,
заставляй меня снова
тянуть передсновые тайны набухшими почками,
отчаянно
(а взгляд – в сторону)
обрядив их в прокатную форму солдатов-бессрочников.
Так жестоко смотреть им в глаза,
ведь я знаю –
они уже не вернутся…
А!
Да ты не слушай меня!
Ты делай свою работу, весна:
тащить из земли
и заставлять тянуться.
Потому что это твое
бесконечное нужное дело.
Я знаю точно!
Наверное…
Коричневый вкус.
Лето захлопало ставнями.
Игра кончилась.
Счет равный.
Закрытые глаза от слишком ветреной пыли.
Осень-хирург
оперирует.
Дайте же снега!
Дайте же снега наркозом!
Ноябрем
плачут
зачатые в марте слезы.
I’ll live in November.
март 2003 г.
Очень нужно
Когда люди занимаются любовью,
Бог смотрит на это.
Ему интересно?
Такие теплые руки.
Такие красивые лица.
Где же еще увидишь все это, если не здесь?
Когда вся одежда – твоя оболочка,
но и она на тот миг растворяется.
Люби меня до края самой дальней озоновой дыры,
до распада последнего атома,
до окончания речи самой старой кукушки.
А если ты захочешь в тот миг узнать самое главное,
ты поймешь, что уже знаешь это.
И всегда знал.
Тшшш… Ведь Богу очень нужно видеть счастливые лица.
Поэтому он глядит, как люди занимаются любовью.
Может, он сейчас смотрит на нас…
Привет, Бог!
Ты знаешь,
мы счастливы…
март 2003 г.
В ямку – бух! (печальная сказка)
Идет-идет
маленький человечек –
и в ямочку.
В ямку – бух! – маленький человечек.
Ну-ка, посмотрим,
как ты будешь выбираться.
Что ты придумаешь на этот раз.
Давай
что-нибудь новенькое
и посмешнее.
Мы хотим немного развлечься.
И вот ты растерянно
хлопаешь глазками.
Ведь ты столько раз ходил по этой дороге
и ведь не было, не было ямки!
Ха-ха.
Наивный маленький человечек!
Так тебе только казалось.
На этой дорожке много-много ямок.
Одни засыпаны камешками.
Другие укрыты травкой.
Есть те, что маскируются люками,
но эти не так уж опасны.
Глупенький человечек!
Ты что же думаешь – ты не видишь, значит, их нету?
Прошел один раз – так и будешь ходить по ровному?
А ты развеселил нас, маленький человечек!
Можешь ходить хоть день, хоть жизнь,
но когда-нибудь споткнешься
и попадешь – бух! – прямо в ямку,
маленький человечек,
а мы будем смотреть, как ты будешь выбираться…
Здорово ты потешил нас в прошлый раз!
Три дня плакал,
а когда земля размокла – прорыл туннель до «Московской»
и преспокойно себе вышел!
Слушай, а помнишь своего друга?
Да-да, того самого, которому ты боишься звонить?
Ух, сколько оправданий ты напридумывал, чтоб этого не делать!
Гляди-ка, ты совсем раскис, маленький человечек.
Давай-ка, давай-ка выбирайся,
развесели нас!
Чего это он?
Смотри-ка, не хочет.
Лег себе, глазки прикрыл.
Эй! Маленький человечек!
Тебе надоела эта игра?
А, по-моему, мы здорово развлекаемся!
Ты ходишь-ходишь себе,
мы – роем ямки.
Бац! – попался – теперь думай.
Сумел вылезти – на этот раз выиграл, но…
Хочешь, шепну на ушко, маленький человечек?
Каждый раз, когда тебе удается вылезти,
что-то навсегда остается в ямке…
Ага.
И за ним уже не вернуться…
Слышишь?
Мы расстроили тебя, маленький человечек?
Не отвечает.
Ха-ха.
Он заснул.
Нам скучно.
Ты разочаровал нас, глупый маленький человечек.
Мы уходим.
У нас еще ох как много дел.
Мы все-таки славно повеселимся сегодня…
В ямку – бух! – маленький человечек.
Ну-ка,
посмотрим,
как ты будешь выбираться,
что ты придумаешь на этот раз…
март 2003 г.
Полный регресс
Мандарин с веточкой
вызывает умиление
у всех,
кроме…
Я не могу его есть.
Кто когда-нибудь пробовал
спать долго и медленно?
Ко двору – на кровати.
Полный
регресс,
и ты
молишься дереву.
Как ни в чем не бывало
молишься дереву.
И тебя не волнует,
что было с тою,
кем стала.
Зона мытья посуды.
После бала
наступает день ссудный,
и мне, знаешь, так хочется на него успеть! –
Как будто мой самый последний поезд
стоит здесь
и смотрит сквозь прорезь
в своем грустном железном забрале.
Он очень не хочет,
чтоб на него опоздали,
но полный регресс
приезжает за нами
в красивой машине
с вечно зелеными огоньками,
увозит
нашу кровать
в страну запредельную…
А ты
ничего не видишь
и молишься дереву.
Ты молишься дереву.
И тебя не волнует,
сколько осталось времени,
все равно ведь не хватит,
как экономно не трать.
Скрип-да-скрип.
Ох, заржавели колесики.
Но кровать не боится
откосов и
вперед – все быстрей!
Да, мы – пассажиры регресса.
Но, может быть, в знак протеста
присудят первое место
за прогрессивность идей?
Впрочем, я не уверена…
А ты?
Ты по-прежнему молишься дереву,
и кровать с изголовьем на север
неуклонно мечтает взлететь.
Зона битья посуды. –
Лекарство от стрессов?
Все
молятся дереву
посредине леса.
Ты, улыбаясь тихонько,
управляешь процессом.
пустой календарь
день ссудный
регресса
март 2003 г.
Обосновано
Вызвав бурю
во флаконе с шампунем,
пулю в лоб
не рискнули
ни ты, ни я.
Слишком легко.
А ты попробуй прожить
устаревшим словом
из словаря
Даля,
а лучше – Дали.
Листай страницы,
смотри,
какой замечательный шрифт!
Я в восьмом ряду,
в восьмом ряду,
поторопись не пропустить!
Пошатываясь, бреду
по краю
словарной
статьи.
Подогреваясь пивом,
писать книгу
об охлаждении до проявления чувства.
Это место – мое.
И по-прежнему пусто.
Значит, увы, не свято.
Враз открывать на нужной странице –
тоже искусство.
Так же, как на полку аккуратно задвинуть.
Вот и ищи виноватых…
Знаешь, а, может быть, надо сменить кодировку?
Это так просто –
нажал –
и все будет понятным.
Только время,
отведенное на поиски кнопки,
уже завтра.
Лучше найди страницу совсем другую.
А в этом есть кайф –
быть устаревшим словом! –
Пулю в лоб все равно пустить не рискуют,
а употребление архаизма должно быть всегда обосновано.
Почти всегда
обосновано.
Закрой книгу,
застегни на все пуговицы,
проверь –
хорошо
зашнурована?
А то – слабый шнурок.
Споткнешься,
не дай Бог,
опять
начинать
все по-новому…
Я в восьмом ряду,
в восьмом ряду,
и что-то там нас разлучает…
Флакончик
треснул.
Уже бегу
навстречу
своему
примечанию.
март 2003 г.
Интенсивный уход
Интенсивный уход
за совестью.
Погостить еще?
Только
боязно.
Только
надо ли?
Если мысли наши
ничтожные
стоят нас,
нужно ль их
распечатывать?
Улепетывай
и
не помни меня никогда,
и во всех одинаковых
не выдумывай.
Я всегда буду
лучше.
Я всегда буду
хуже.
Потому что
мне
жалко их…
март 2003 г.
Центр бублика
Сначала
носишь на руке
долго-долго. –
Привыкаешь.
Дотрагиваешься.
Засыпаешь –
и думаешь:
куда я пойду –
туда и она
на моей руке.
Что я увижу –
то и она
на моей руке.
Пошатнусь –
ей будет страшно.
Ой,
как она испугается.
А я поглажу ее ласково:
ну что же ты, дурочка…
Я ведь не насовсем.
Я понарошку.
А навсегда-навсегда не могу.
Глупая…
Ты ведь
веришь
мне?
Правда?
Засыпаешь –
думаешь:
только бы ничего не случилось.
Ничего.
Движение воздуха к центру земли.
Всегда к центру.
Я и моя рука.
Целое, но
все же
отдельно.
Только бы она не разучилась бояться,
пока
ты
вычисляешь центр.
Засыпаешь –
думаешь:
куда я не пойду –
туда и она
без моей руки.
Что я не увижу –
то и она
без моей руки.
Центр бублика.
Ведь это не конечная остановка?
Давай
проедем еще.
Жутко лень выходить.
В крайнем случае,
всегда можно будет
come
back.
Сначала
носишь на руке
долго-долго. –
Привыкаешь.
Потом
убираешь
в карман.
Бояться можно
и
там.
А видеть
уже
нечего
апрель 2003 г.