Екатерина Щеглова
Сальто мортале.
Сальто мортале
- как вот выхожу
я теперь на улицу
в этот оранжевый
вечер
и все начинает
оплывать и таять
вокруг меня и все
никак
не получается мне
поверить и свыкнуться
окончательно с
такою мыслью -
тебя нету больше рядом
со мною ни в этих
дрожащих от ветра декорациях,
ни в моей полуразрушенной
праздным шагом квартире,
ни в этом оранжевом переулке,
ни где-либо еще на задворках
и плавящихся,
боковым только зрением
осязаемых углах моего
солнечного и беспечного
мира, в который я один только
единственно и верил
и о котором сам сейчас
с трудом превеликим могу
сказать, существует ли
и был ли вообще когда-либо,
или от тебя только
остался как от протуберанца,
этим вот с каждым мигом
блекнущим и угасающим пятном
на уставшей от такого обхождения -
моей полуослепшей,
обветшавшей и затершейся
старой пленкой,
нежной сетчатке
- а сердце-то мое, raison d'etre
какового всегда также
была чересчур сомнительна,
как раз таки есть и прыгает
и трепыхается нелепо,
иногда замирая в ожидании,
маленькой смешной зверушкой,
по недосмотру и все той же
пресловутой беспечности
угодившей за тюремные решетки
моей рахитичной грудной клетки
- и, глядя снова и снова на этот
потрескавшийся асфальт и в это
оранжевое небо,
отражающееся на лицах и в воде
с одинаковым абсолютно безразличием
как к тем, так и к другой,
я не прекращаю спрашивать:
господи, ну почему же все-таки,
несмотря на все мои
старания и мысли,
несмотря на эту истеричную агонизирующую
зверушку, вот-вот готовую
выпростаться
и выпрыгнуть и
вцепившууся своими
крошечными пальчиками
в прутья,
и эти люди,
и эта вода,
и, главное - это небо -
продолжат существовать,
и им нет совершенно
никакого дела до меня,
а я все ж остался
один-оденешенек
и мне сейчас так страшно
и так тесно на этой
простой и обычной планете?
- и ведь никак не
отделаться
от такой ясной и мелодичной идеи,
что все это - не более,
чем пустые и ненужные,
совсем лишние мне во
всегдашнем моем положении,
человеческие игры,
путаница и суета,
и не было никогда
со мной по-другому
и никогда теперь уже
точно не будет
- зачем,
по какой такой
невнятной причине,
ты вот так оставила меня одного,
оставила на эту невыносимую
тяжкую и бессмысленную
участь - быть
чужим воспоминанием, пускай
даже и приятным и легким?
- смешно, но и после того,
что ты сотворила со мной,
таким беззащитным и голым
перед навязанной мне судьбой,
так же страшно,
также больно,
также невозможно
и не хочется умирать
- и пишу я это ненужное письмо,
которого ты, видимо,
никогда не получишь,
я,
по крайней мере,
все для этого постараюсь сделать возможное,
и с каждой буквой и запятою
все безусловней становится,
что это - конец,
и потому все пытаюсь
их чиcло увеличить,
хотя в первой же строчке
все насквозь сказано
и говорить тут больше
уж давно не о чем,
а все так боязно
ставить точку в висок
- что ждать теперь,
на что надеяться
- что ты простишь
может быть меня?
хотя бы и так,
и хотя бы потому,
что и когда и пока пишу все это,
я люблю тебя больше,
чем вот эти буковки и бумагу,
и чем что-угодно в этом
феерическом и пустотном сне,
где все - обман,
кроме этого;
- и что единственное,
что еще пока безусловно-
только то,
что это конец
и что тебя больше нет
и никогда не будет,
да и не было никогда,
в этом оранжевом переулке,
на этом потрескавшемся асфальте,
под этим безразличным небом,
рядом со мной,
больше в тебя не верю-щим;
- и ничего у меня не осталось,
кроме этого пошлого и ненужного письма,
которое ты никогда не прочтешь
и которое сейчас вот почему-то читаешь,
и крошечной
бесноватой зверушки в
груди за нашими
общими ребрами.
09112003