Анна-Мария Данилова
что важно
*что важно*
чем моложе, тем больше хочется стать героем,
неизвестным известным летчиком или пиратом,
покорителем рифов, акул, вселенной;
быть кем-то вроде К. Кента или шотландским таким Роб Роем,
(в общем-то, кем угодно, лишь бы не долбанным государственным аппаратом),
быть квинтэссенцией юности – максималистской и дерзновенной.
чем старше, тем больше хочется просто не потеряться,
не оторвать от себя, как дитя от матери, все свое,
не растратиться попусту, в самое откровенное ничего;
не упустить или не упуститься, а главное – не растеряться,
если начнешься натыкаться на черное воронье.
моложе ты или старше? знаешь, мне это знание – не абсолютное,
как-то мне побоку возраст, и все эти социальные чертовы положения;
знаешь, что важно? чтобы не потерялось в тебе вот то самое – юное,
чтобы не потерялось то самое – дерзновенное.
все остальное, поверь, ерунда и бессмыслица
откровенная.
*привет*
мы будем жить с тобой где-то под старой крышей,
на чердаке, где окна ведут прямиком в рассвет,
где солнца свет – очень теплый и светло-рыжий –
нам по утрам обязательно будет кричать “привет!”
я обещаю, там обязательно будет море
за чередой кварталов, увитых цветами, и
на каждой улице, в каждом ее извилистом коридоре
мы, взявшись за руки, будем искать следы –
следы из прошлого, смех, звук шагов и песен,
все разговоры и шорохи, прикосновения чьих-то рук;
ты веришь, что мир вокруг удивителен и чудесен?
здесь в каждом слышен теплый вселенский стук.
и мы просыпаемся, ставим чайник, идем на крышу,
обнявшись, смеемся и щуримся на рассвет,
и солнца свет – очень теплый и светло-рыжий –
нам вместе с ветром с моря передает “привет”
*ты мое лето*
Ты мое лето.
будто бы солнце в огонь подкинули,
будто зажгли на небе все южное,
будто бы пяткой в прибой ударили,
будто дождями в затишье хлынули –
где оно – где все мое ненужное,
все, чем когда-то пугали, парили?
нет ничего. Только ты – мое лето,
будто росу заплетают в волосы,
будто с разбегу в озера синие,
будто бы птицы свободно, стаями,
будто кричать до потери голоса;
меж облаков – самолетов линию.
воздуха в легкие – неиссякаемо.
*лунатики и звездочеты*
есть лунатики и звездочеты.
первые просто сидят на крыше,
вторым недостаточно этого –
им бы повыше,
где матовый диск луны,
где россыпью бузины
течет ниоткуда река
в великое никуда.
есть лунатики и звездочеты.
первые просто идут по краю,
вторым недостаточно этого –
птичья стая,
забытые дирижабли,
из туч грозовые капли,
пролеты лестниц и
сказания и следы.
есть лунатики и звездочеты.
первые – это на самом деле вторые,
проснувшиеся, живые,
и с крыши, с разбегу, с краю
попавшие в птичью стаю,
в изъеденный диск луны,
сквозь россыпь из бузины
туда, где течет река
в великое никуда.
*выдыхание*
Набор слов или букв – выдыхание.
не дыхание, а именно странное вы-ды-ха-ние
всего, что было. Как это выпустить? Я и не знаю.
Крыши и город, голуби, запах кофе – такой,
словно более нечем дышать;
шоколад, мостовые, бережный “х” вместо сложного “г”,
стук копыт и трезвоны трамвайных линий,
архитектура – сразу всего,
и домов и людей, и вывесок,
даже меня и тебя.
Магия. Средневековые звезды, волшебники и астрономы, алхимики,
зелья, философские камни в подвалах,
вкусы еды – той, что тает на языках,
прикосновения музыки – лютня, гитара и контрабас,
флейта и пианино, и даже – скрипящие под ногами ступеньки.
Потеря во времени, шепот булыжников на мостовой,
летающий мир, снова крыши, и крыши, и крыши,
стой.
Как это выдохнуть? Я и не знаю.
*в морской воде*
я стою по колени в морской воде
и тихонько дрожу, перепачкавшись в серебре,
что осталось от прошлой ночи, где
я пытался тебя догнать и запутался в темноте.
я стою, по колени уйдя в себя,
жду, чтоб в легкие влился воздух издалека,
в горизонте мелькнули тени, и паруса
затрещали по воле ветра-поводыря.
я стою, погружаясь в морской прилив,
мимо к берегу рвется сплетение белых грив,
я все жду, от усталости сделавшись терпелив,
превращаясь тихонько в коралловый полуриф.
я стою. погружаюсь. я камни, следы, песок;
я как будто бы древний морской божок,
с облупившейся краской, слегка перекошен вбок,
будто встретил затылком невидимый потолок.
я стою в ожидании – век, а за ним второй,
с побелевшей от соли и выжженной головой,
по колени, срастаясь с морской водой,
весь покрытый облезшей кожей и чешуей;
я стою. по колени. в морской воде.
приходи. я заждался тебя уже.
*в моей голове*
в моей голове помещается целое небо,
звезды в его вершинах, горы и километры дорог,
безупречные своды моря, стаи летучих рыб,
золоченый тигр, светящийся кит и священный слон,
целый мир ненаписанных строк, бессловесных фраз,
неозвученных мыслей, бумажных рек,
переплавленный в стекла песок от молний
и молнии, что обратились в песок, и камни,
и лето босых следов, обгорелой кожи, содранных рук,
белоснежных точек, смыкающих горизонт,
перепуганных вязких медуз, острого холода
в трещинках пяток, прищуренных взглядов,
пытавшихся выйти дальше, чем все, что когда-то
смогло поместиться во рту у Кришны;
ни много ни мало – Вселенная.