Альбина Борбат
Недостаточно мелкие предметы
Алексею Жукову
день в июле
холодный как день в конце сентября
думаю о shadow-box Джозефа Корнелла
о способе
которым вечность воссоздавала свою модель
вмещаясь в коробку под стекло
на подставку под стеклянный колпак
как опуская руку в черный мешочек
в неисповедимых потемках
формировала камень чистой воды
пока делатель и собиратель совершал свои пешие переходы
от одного маленького озарения к другому
на пути своего вдохновения
о Нью-Йорке
да
о неустранимом запахе корицы
сопровождающем очень старую бумагу и ткань
о той легкости
с которой тебя разгадывают твои истории
и с которой ты отдаешь их
как вечность настигается легкостью
и о том кто произнес пространство
и целился в каждого из нас
о твоей способности читать город
как всегда уже посмертное место жертв обреченного взаимодействия
о руинах
настолько заурядных на постсоветском пространстве
что туда не забредают даже собаки
о темной материи
выстилающей связывающей межзвездное пространство
о крапивниках и малинниках
не превозносящихся и покрывающих всё
о зубке обушка
вокруг которого закручиваются силовые линии
дымящихся терриконов
о плашке «для писемъ и газетъ»
обрамлявшей инфо-щель через которую вползал ад
со времен Сфатул Цэрий
и вижу
как ты вертишь в руках
(сутулишься наклоняешь голову
вместо того чтобы поднести ближе к глазам)
эти покрытые ржавчиной или черным лаком
недостаточно мелкие предметы
___________________________
казалось нужно переизобрести язык
чтобы говорить об этом
произвести терраформирование
выжечь сельву
все это действительно пришлось сделать
с детским бесстрашием
и беспомощностью
перед детским удивлением
просто потому что
не смог забыть своей радости
темное вынужденное время
с бирюльками необходимых слов
болезненно цепляющимися за живые побеги
мир который ловит тебя на слове
и ни слова от полноты
младенец спеленатый заботой для погребения
тревожный и несмолкающий крик
потому что
не смог забыть своей радости
отхлынувшие звуки
отступающие воды
безветрие и синь
стрекоза зависшая в воздухе
фокус который стоит жизни
спроси где меня нашла моя радость
___________________________
последний кто помнил
когда закрылась последняя керосиновая лавка в городе
между двумя гнездами короткой памяти
(между покупкой пучка укропа
и поиском ключа в карманах брюк)
в воронке отсутствия
память долгая как ночь
выстеганная соловьиной нитью
призрак запаха включающий тревогу
(рептилия ты рептилия вешай уже на тесьму)
словно меняется состав крови
осыпается глохнущий в палисаднике крыжовник
майский школьник играющий с жуком
не заметивший перемены
вскидывается на окрик
посреди следующего урока
ловить сужающимися зрачками текста
то что определяет тебя сегодня
думая что ловишь "когда"
и тебя окликают камчатка
недостаточно мелкие предметы
несводимые к функции
"когда-то"
если закрылась последняя керосиновая лавка в городе
___________________________
лежать как поваленный ствол
думать: «лежит как поваленный ствол
в млечном воздухе детской» –
лежать под поваленным стволом
когда такое возможно –
хочется не знать слов
красный сеттер припадает
к пестрой от листьев влажной земле
запах звук движение
паук касается воздуха
в восьми точках
уязвимость объясняется на пальцах
растягивая письмо –
колыбель для кошки
___________________________
устоявшийся свет воспоминания
удерживается периферическим зрением
грозя оборвать
уже размагниченную ленту
точнее пленку
настолько она непосильна логика сна:
шипение и фанфары
прерывающийся поставленный голос
выплевывает окончательное
«в нарушение смерти»
в то время как ты пляшешь вокруг
со своими рационализациями
не догоняя
вокруг слова «апельсиний»
консервной банки образа
___________________________
панические атаки при попытке заснуть
выхватывают из спутанного потока мыслей
одну
каждый раз глотаешь собственное сердце
прежде чем снова сможешь дышать
и она станет плоской чужеродной
выцветет
потом уже – без сновидений
каждое утро и весь день за ним –
это тупое напряжение пешего перехода
от непереносимого бедствия
как в ч/б хрониках с палыми лошадьми
закопченными трубами на руинах
понурыми спинами беженцев
в другие дни жизнь напоминает игру
с дрессированной обезьяной
память подсовывает билетик с предсказанием
игра заключается в том чтобы верить
(это нетрудно
день – монетка мелкая
можешь себе позволить )
это – тебя определяет сегодня
насколько тебя определяет
то о чем не помнишь
сегодня или даже совсем
спящая обезьяна похожа на спящего человека
спящая лошадь – на мертвую лошадь
потом уже – без сновидений
___________________________
не то чтобы не осведомлён –
в целом понятно:
все ангелы на острие
удержания нарастания изменений
танцуют
а игла – ты
птичье право – забывать
но не настаиваю
не могу надеяться просто исчезнуть
расходящиеся концентрические круги
этих танцев
где они затухают
может не помню
может не узнаю
в свободную минуту взглянуть на что-то
через что-то другое
трудно поверить в безупречную симметрию
если не видел бабочки
но если видел –
от этого не заслониться
из тех вещей о которых –
чтобы не смотреть прямо
стройные ряды обстоятельств
в том числе – языка
акценты
жестикуляция артикуляция
перед неотменимостью факта
большая синица на каждой ветке:
мальчик в раскалённом бетонном колодце
мужчина в центре города белым днём
женщина родами
умирать чтобы вспомнить
___________________________
«нельзя найти то чего нет»
фраза подвисает колечком дыма прежде чем раствориться
я подворовываю у тебя
но не эти обрывки
сентенции произнесенные с полной уверенностью
по конкретному поводу
я уношу живые картины
вот ты поешь за рулем по дороге в мариуполь
ешь кукурузные палочки из шуршащего пакета
тревожишься что потеря смысла окончательна в момент смерти
и берущиеся латать дыры
множат не скорбь но абсурд
если ты умрешь раньше – ты умрешь несколько позже
к этому нечего добавить
«надеюсь гугл никогда не поломается
потому что сама я знаю шесть или может семь вещей»
«трансгрессия» «компромисс» греческие и латинские корни
«а҆́гг҃лъ» под титлом и «а҆́ггелъ» без титла
можно бродить словами как садом не зная тропинок
но одна знает тебя протягивающим руки на солнце
смеешься
тепло тепло горячо