Звательный падеж
Денис Сорокотягин
Денис Сорокотягин родился 26 мая 1993 года в Екатеринбурге. Окончил Свердловский мужской хоровой колледж (пианист) и Екатеринбургский театральный институт (актёр музыкального театра). С 2015 года живёт и работает в Москве. Актёр и режиссёр в Театре музыки и поэзии Елены Камбуровой.
Ласточка Анна
В детстве я хотел быть Анной
Карениной из спектакля Свердловского ТЮЗа
Ее играла Светлана Замараева
Лучшая актриса Екатеринбурга (и страны)
Такой она была и остаётся для меня
С тех пор, как я впервые увидел её на сцене
А было мне тогда восемь лет
Придя домой после спектакля
Я взял мамин шиньон —
Копну кудрявых волос а-ля Джулия Робертс
Нашёл блестящую коробку из-под конфет, подаренных моему деду аспиранткой
Она стала своеобразной шляпкой-таблеткой на моей голове
Отрез гипюровой ткани стал моим платьем
Старые лоскуты-тряпочки сформировали мою несформированную грудь
Грудь была одна
Припухлость чуть выше солнечного сплетения
Тогда у меня были смутные представления о женской груди
В ТЮЗе мы с мамой купили программку
На обратной стороне которой были выдержки из дневника Карениной
До сих пор помню строки
«Недалеко от станции Обираловка я бросилась под поезд»
Мизансцена моего домашнего спектакля была до предела статичной
Я сидел за столом
Держал в руках дневник-программку (текст учить не надо, о счастье)
Дрожал голос
Дрожала программка
Дрожало моё несформированное тельце
Так и норовил сорваться с головы мамин шиньон
Последние строчки, где Анна бросается под поезд, я произносил, делая ласточку, впервые оторвавшись от сидения
Так же в спектакле делала Анна
Моя ласточка была осторожной, недоразвитой в размахе крыл
Был риск упасть на аквариум с рыбками
После ласточки мерк свет
Две лампочки в люстре гасли (одна перегорела, световиком была бабушка, вкл-выкл)
Потом шквал аплодисментов
Я запомнил, как они звучат в ТЮЗе на поклонах
И всегда включал их в своей голове
Я показывал «Анну» всем, кто приходил в нашу квартиру
Театр с доставкой на дом
И мне не было стыдно, что я переоделся в женскую одежду
И мои родители не хватались за голову и не бежали к психологу
Если бы они это сделали, наверняка бы моя жизнь сложилась по-другому
И я бы обходил театр стороной
Я не был протестным ребёнком и скорее всего принял бы «правила игры»
Пройдут годы
Я буду учиться в музыкальном училище на пианиста
Играть гаммы и этюды по 6 часов до мокрой рубашки
И где-то глубоко-про себя мечтать о сцене
Когда я однажды сказал своему педагогу по фортепиано, что буду поступать в театральный
Она неконтролируемо засмеялась, а потом покраснела
Я покраснел сразу
«И ты сможешь?» — сказала она, ставя акцент на «ты»
Она работала концертмейстером в оперном театре и знала всю эту кухню «напудренных шиньонов» не понаслышке
«Смогу» — ответил я
А внутри одни знаки вопроса
...
Я пишу этот текст
Потому что мама прислала мне сегодня ту фотографию, где я — Анна
Она нашла ее на антресолях
Я смотрю на фото и вижу абсолютно счастливого ребёнка
Я смотрю на себя со стороны
Это не я
Это кто-то за меня
Анна, которая поставила на карту всё
Анна в мамином шиньоне с коробкой конфет на голове
Мой дед очень хотел, чтобы я стал юристом
Видя, что музыка и театр заполняют меня до краёв, он даже придумал тему для моей будущей диссертации
«Использование средств музыки и театра при допросе особо опасных преступников»
Мне страшно представить, что могло быть в этой диссертации
На карантине я смог посмотреть самопальную запись того самого спектакля в ТЮЗе
Она датирована 2003 годом
Может быть, это тот самый показ, на котором я тогда был
Кто знает
Я боялся смотреть запись
Я не хотел расставаться с тем первым ощущением, потрясением, взрывом внутри меня
Но все же рискнул
Зажмурив глаза
И не смог оторваться все два с половиной часа
На сцене блистала Замараева
Она заполняла собой всю сцену, сметая всех других актёров на своём пути
Она сама была как поезд
И, конечно же, я ждал её финальной ласточки — катарсиса
«Недалеко от станции Обираловка я бросилась под...»
...
И никакой ласточки не было...
Откуда тогда она взялась в моей детской голове?
И продолжает наматывать круги
Вот уже почти двадцать лет
Ее крылья окрепли
Она вся сгусток энергии и силы
Ласточка, где же твоё гнездо?
Где твой дом?
Не отвлекайся, это я так
Учу текст
Бормочу роль себе под нос
Не обращай на меня внимания
Лети
и ничего не бойся
Няня Максим
У меня был няня Максим
Ну, как няня
Студент-дипломник моего деда
Его время от времени просили посидеть со мной пятилетним
Когда все были на работе
Максиму тогда было чуть больше двадцати
Я запомнил его с копной смоляных волос
С кустистыми бровями и карими выразительными глазами
Он был красавец
Было в нём что-то цыганское
Таких называют «мачо»
Такие нравятся женщинам
Если бы не одно но
Если бы не одна нога
Она была короче другой
Максим чуть прихрамывал
Что шло вразрез с его геройской внешностью
Но тогда в детстве это не волновало меня
Так странно, я не помню играли ли мы с Максимом в игры
Кажется, в этом вопросе я был предоставлен самому себе
Единственное что я помню и, наверное, уже не забуду никогда
То, как Максим опускал меня в унитаз
Он отрывал меня от моих уединённых забав, брал на руки
Переворачивал вверх ногами
И нёс в туалет
Помню, как Максим смеялся
Прямо как чёртик, который только что выскочил из табакерки
Смеялся и приговаривал
— Мой поросёночек!
Почему-то сейчас, меня не оставляет вопрос, смывал ли он воду, когда опускал меня туда
Вроде нет
Такие «погружения» повторялись не раз
И я не могу вспомнить, говорил ли я об этом родителям
Неужели я принимал это за игру?
Неужели я не чувствовал неправильность всего этого?
Да и родители бы не поверили такой нелепице
Ну как это возможно?
— Чтобы Максим... красавец и умница-Максим… тебя...
Нет, этого не может быть
Потом Максим получит диплом и удалится из жизни нашей семьи
Его смоет течением времени
Лишь однажды он выйдет из небытия
Приедет на джипе проведать своего научного руководителя
Привезёт торт
Будет вертеть в руках ключи от машины
Я буду сидеть в кладовке
Заранее попросив сказать, что меня нет дома
Домашнего мальчика и нет дома
Смешно
Я весь обратился в слух
Звон ключей в руке и приторный баритон
— Как там мой поросёночек?
Голова ненароком сама переворачивается на 360 градусов
Я с трудом ставлю её на место
— Нет его, нет, давайте пить чай — зовёт всех к столу дед.
Фу-х
Я продолжаю сидеть в кладовке
С холодным потом на лбу
И думать, как Максим перевернёт меня
Двенадцатилетнего, если найдёт
(Я к тому времени превратился в бочонок благодаря коле и чипсам)
И куда я Максима ударю, чтобы сразу и наверняка
И какой торт он привёз?
....
До вчерашнего дня
Я не вспоминал о Максиме
Я не знаю, как у него сложилась или не сложилась жизнь
Сейчас ему должно быть где-то под пятьдесят
Знаю только, что он сделал операцию и перестал хромать
Вчера, проходя мимо Театра Российской Армии
Я увидел пожилого мужчину, невысокого роста
На плечах у него сидел мальчишка-трёхлетка. Видимо, внук
Мальчик молчал и с высоты глазел по сторонам
А дед всё говорил и говорил
Одной рукой придерживал внука, в другой нёс трёхколёсный велосипед
— Я тебя катаю, потом ты будешь меня катать? — спрашивает дед внука, а сам насвистывает какую-то мелодию, ждёт ответа
А внук ему требовательно
— Переверни!
Они стояли на тротуаре, ждали смены светофора
— Ну как я тебя переверну? — заворчал по-доброму дед
— Переверни!
Внук был непреклонен
Загорелся зелёный
Дед переворачивает внука
Тот обхватывает его шею своими ножками, и они переходят дорогу
— Ну всё, хватит, хватит — кряхтит дед
А внук радуется, смеётся
Перевёрнутый мир, да ещё и в движении — это так здорово
Я останавливаюсь и смотрю им вслед
Вспоминаю свой перевёрнутый мир
С поросёночком и няней Максимом
А мальчик сядет на велосипед и поедет по тротуару
И дед, заложив руки за спину, пойдёт за ним
Насвистывая какую-то мелодию
Идиллия
Одно но
Прихрамывает на одну ногу
Сразу не заметил
Так странно
Хвостик
В детстве у меня был хвостик
Завиток русых волос, прикрывающих шею
Он очень нравился моей маме
Она сажала меня на табурет в коридоре, накрывала простыней и стригла аккуратно по всем правилам (полубокс)
Но всегда оставляла сзади хвостик маленькой, мнимой свободы
Хвостик всё рос и рос и однажды превратился в длинный и густой хвостище
Которого я очень стеснялся, будучи подростком
Я прятал его под воротом рубашки
Он был странным довеском к моему и без того женоподобному, кукольному лицу
Гендер был размыт
Меня часто путали с девочкой
Странно, что у меня не было мысли взять ножницы и, наконец, отрезать его, взбунтоваться
Нет
Мне казалось, что если я это сделаю, то сразу потеряю что-то самое важное
Как Самсон, лишившись волос, потерял свою силу, так и я боялся потерять своё детство
Моему прадеду Алексею, которого я помню смутно, не нравилась моя причёска со странным завитком
Он был ортодоксальным православным старцем с рыжей огненной бородой в свои 80 лет. Всё, что выбивалось из привычной нормы, дед Алексей считал проделками беса
Родители часто оставляли меня с прадедушкой и прабабушкой. Те жили в своём доме в деревне под Первоуральском
Мне было тогда лет пять
Помню, как дед Алексей поставил меня перед собой
Развернул
Обхватил мой хвостик пятерней, оттянул его и срезал одним движением
Большими портновскими ножницами
Плакал ли я? Наверное
Плакал и смотрел на дым
Завиток быстро тлел в пепельнице, разносил жуткий запах жжёных волос по дому
И почему волосы так пахнут, ведь мама мыла их шампунем «Джонсон Бэйби»?
И почему нельзя было их просто выбросить?
Зачем нужен был этот странный обряд сожжения?
Мама, узнав об этом, была обескуражена и
Вопреки запугиваниям прадеда снова начала растить мой завиток
Он рос-рос-рос
И его уже можно было заплести в тугую, толстую косу
Я рос-рос-рос
И носил этот хвост, который уже покрывал плечи, а в длину доходил до лопаток
Я был уверен, что если вдруг кто-то снова захочет его срезать, хвост тут же регенерирует, но уже с утроенной силой и густотой
Однажды мы с друзьями гуляли во дворе
Нам было лет по тринадцать
И тут во двор пришла компания отморозков с одинаковыми ёжиками на головах. Они были не старше нас, но по их виду было понятно, что жизнь их уже изрядно побила
И, конечно, их внимание привлёк мой хвост
— Что это за зверёк такой?
— Ни рыба ни мясо
— Ни пацан ни баба
— Слышь, ты, хвостатый?
Один из пацанов решительно подходит ко мне
Я ни с места
Будь что будет
Подходит и обхватывает мой хвост рукой
Руки пацана в цыпках и кровоподтёках от драк
Я впервые вижу такие руки
И мне почему-то они кажутся красивыми
Он оттягивает мой хвост, я перегибаюсь пополам
Мои друзья стоят в оцепенении, боятся сказать слово
Это всё было не так уж больно, как унизительно
В этот момент мне хотелось иметь на голове такой же ёжик, как у нависшего надо мной парня
Мне даже хотелось провести ладонью по его колючей голове и спросить его
— Пацан, где твои портновские ножницы?
Режь, давай, чего ты медлишь?
А нет ножниц, доставай зажигалку
Они прогорят быстро, я знаю
Только будет запах-запах-запах...
Тут к нам подбежала старшая сестра моей подруги
И сказала пацанам прокуренным голосом
Непечатно-непечатно-непечатно
И что она отрежет им яйца
Пацаны не стали вступать в полемику и тут же смылись
Лучше бы она отрезала мой хвост
Мой хвост умрет вскоре
Когда я захочу сделать мелирование (тогда это станет модным, других причин не было)
В парикмахерской передержали краску и мои волосы сгорели
Гори, мой хвост, гори
Он стал напоминать пучок соломы
И был срезан в той же парикмахерской
И больше уже не воскресал
Никогда
Да и не надо
Только мама вспоминает о нём
Я люблю наблюдать за молодыми людьми
(Главное топливо в актёрской профессии — это наблюдение)
Какие же они свободные в своих внешних проявлениях
И хочется верить, что они такие же и внутри себя
Бирюзовые, розовые, оранжевые волосы
Неожиданные стрижки ассиметричной формы
Я им по-хорошему завидую
И хочу тоже покраситься
Или вообще обриться «под ноль»
Или оставить трехмиллиметровый ёжик (пацаны, привет, где вы сейчас, пацаны?)
Но через три дня у меня спектакль, где я должен быть
привычным и аккуратным в своих внешних проявлениях
но у меня остаётся святое и неоспоримое «внутри»
где маленький хвостик свободы
растёт и крепнет
растёт и крепнет
р
а
с
т
ё
т