Ирина Максимова
X
[...]
Осыпается берег моря,
отвесный склон.
Синеголовник – сухой,
песок – желтый.
Громко кричать
нельзя только в горах,
снег еще тоньше, намного тоньше песка.
Кто же кроме тебя виноват?
Вот дрожит в воздухе паутинка
и пахнет хвоей.
Солнечный отблеск
в каплях росы, а ты
как себе представляешь лето?
Соленые воды моря
не избавляют от жажды,
и лица не отмыть от слез.
[...]
О светлая, светлая нимфа,
постой, личинка.
Если ты меня вопрошаешь: кто я?,
то могу ли тебе ответить.
На другом берегу песка,
на той стороне ответа
нет никого, кто дрожал бы,
нет никого, кто хотел бы
его услышать.
О светлая, светлая нимфа,
остановись, личинка.
Кому ты и что должна,
оставь –
это все, что тебе осталось.
[...]
Холод пронизывает не душу,
намного ближе.
Откуда подует ветер,
скажут деревья --
ветви склоняются перед ним.
Если ветер нельзя узнать,
то часть становится ветром,
и ты существуешь. И потом:
чтобы отсюда уехать,
спроси, что начинать сначала.
Склонись перед ним, не молчи, шуми.
[...]
Как получилось так, что я не могу уйти?
Чудо мира без обязательств. Не говори
ничего, когда до земли достанет твоя рука.
Когда исчезают черты, исчезает любая черта.
Это место такое, куда приводит рука в руке.
Blessed spirits ликуют в маленьком уголке
пространства во вне, острова посреди земли.
Не оборачивайся. Ни слова не говори.
[...]
Смотришь на фотокарточку — слышишь голос.
Сначала один. Как правило, голос смеется.
Потом начинается море, птицы, песок
шуршит, и захлопывается багажник
автомобиля.
Уложены вещи.
Какие-то мелочи выпирают из памяти,
как очертания коленок под платьем.
И снова — голос. Что говорит — никак
не удается расслышать, то ли ветер,
а то ли время его уносит.
[...]
С каждым днем мне все больше кажется,
что мир увеличивается,
я уменьшаюсь.
Воздух становится так тяжел,
что давит со всех сторон.
Спасаясь от ужаса,
я обнимаю подушку,
сохранившую запах любимого,
и чувствую,
как он далеко.
[...]
И вот, опускаешься в ад.
Шаг первый, и расходится круг,
поднимая со дна
всю исподнюю сущность твою.
В этот момент говоришь:
«Это не я, не я.
Это время проходит насквозь и свистит,
это так обжигает
истина-свет, что горю.
Так горел бы любой человек», —
утешаюсь.
[...]
Был ты, а стал никто, неизвестный.
Чему равен X? Следующей жизни.
Все меньше счастья в каждой
руке. Ничего тяжелого не осталось,
а только уже не летишь.
Даже когда не верится — не
взлетаешь.
«Я думал, что никогда уже больше.
А тут ты».
А я — будущий неизвестный.
И надежды для нас не осталось,
а только нежность.