Звательный падеж
Сергей Канареев
Сергей Канареев родился в 1992 году, живет в Иркутске. Публиковался в местной периодике, а также в альманахе «Иркутск. Хроника в рифмах».
Комната
Распаляясь перед
незапертой дверью,
я делаю ход
назад.
Комната — это другие.
Метафора мотылька
осыпается на плафоне. Последний день
дожит. И шумно за дверью.
Комната — это теснятся.
Оставь. Не крути колесо
новой плоти, не выжми ни капли пота
из ладоней, натруженных
медленным камнем.
Комната — это напрасно.
Оставь. Этот лов, затаившийся ныне
в барханах пустыни, где вымерла му́ка.
Оставь. Этот лот, затаившийся ныне
в трясине фигуры за дверью.
Но комната — не отпустит.
Clockwork
Вилка замотана белым скотчем.
Выключи-ка её. Распластав заведённое
тело — поёт, не лязгнув
ни сочленением. Поёт
на выдохе, как валторна.
Метафора, перевод которой, встряхнув,
споловинил уродливый рой коннотаций
на том конце понимания. Смерть — это выдох,
выстывающий на стекле.
Для всякого, кроме.
Как валторна: её мундштук
разлучили с губами. Смерть ли это
для губ? для выдоха? Смерть ли
для патины нот? Что недрёманным роем
слипаются в окисленье
гортани. Слипаются, непристойные,
в тех полостях,
куда не проникнет ни отсвет
чужой сопричастности.
Для всякого, кроме. Пусть
нитевидное вьётся, не остывая
в червонную скоропись. Не остывая,
вьётся — и гаснет
без утоления. Смерть — это выдох
an sich. Для всякого, кроме
того, кто, быть может,
не «ты» —
если дважды разлита река,
если пишется слово «присутствие».
* * *
Пламя свечи — перегонка происходящего —
и не дрожит (оглянуться
едва касаясь, но тут же переставая
быть, являться, мерещиться
тем, что осело недвижно
на дно, непригодное к припоминанию
будто заведомо) — разночтенно-синее
не коснулось моих напрямую
(чего не коснулось? ладоней? осколков?
лакун умолчанья?)
Быть, являться, мерещиться —
это одно и то же,
метафора нераспада
становится всепроникающей;
и не дрожит, окрыляясь
колкими бликами смыслов. Ночь —
состояние,
когда воздух становится зримым
как вещь, очертившая вещь,
отнимая границы и скрадывая броскость
фигуры на вдохе, фигуры на выдохе.
Там, в блудодействе сумерек,
сочлененья неразличимы.
Зрячий, кочующий на границе
собственной полутьмы.