Джон Наринс
Два стихотворения
Стихи Джона Наринса – подчёркнуто экспрессионистские, причём, может быть, скорее в живописном, чем только в литературном понимании. Плотно и ярко записанное полотно, да и не полотно даже, потому что там не только глаз и рука погуляли, но все пять чувств, всё существо. Против ветра, против вспыхнувшей патоки,//с потным рваньем волос и тенью скрежета.
Космическая символика – смысловой стержень, вокруг которого строиться поэтика Джона Наринса. Один шаг, как смещенье планеты. Его человек огромен, он – Космос, он – Вселенная. Но при этом это не мифическое существо, не сверхчеловек, не противопоставленный толпе романтический герой. Это обычный человек, живой и современный, потому что Космос – в каждом, и каждый из нас – мир, и ничтожных людей нет. В стихотворении Оленька, иронично стилизованном под жестокий романс, содержанка «нового русского», казалось бы, пустенькая и недалёкая девушка, оказывается некой мистической гранью, разделяющей бытие и инобытие, не образом или отражением, но самой амальгамой. Таким образом, в космичности, в масштабности человека у Джона Наринса прочитывается не только Маяковский, гигант, разговаривающий со звёздами, но и герой ОБЭРИУтов, который человек как человек, вполне обычного размера, чудаковатый, вполне в этом своём чудачестве земной, даже если надземный, но при этом звёзды даже не с ним разговаривавают, а через него, а без него бы – молчали, потому что Космос – это вакуум, а вот он – воздух, эфир, проводник.
Любовная лирика Джона Наринса полна тех же коннотаций.
Любовь зла
Полюбишь и себя
Потом уж - не себя
А другое существо
Чувство выступает опять же не просто связью, но проводником, дорогой от одного человека к другому. И благодаря чувству-проводнику люди противопоставляют себя Космосу, то есть утверждают себя как равновеликих ему, и одновременно встраиваются в него.
Любовь не возможна без самопознания, без обнаружения Космоса в себе, и уже тогда ты увидишь Космос в Другом. Другой у Наринса отличается от классического образа Другого, следующего французскому экзистенциализму. В данном случае Другой – не Ад, и в тоже время не фигура, включённая в круг безусловной солидарности, как у Камю, а равновеликий мир, нуждающийся не в поддержке, а в признании своей равновеликости.
Ирония в стихах Джона Наринса выступает антифоном масштабности замысла и эмоциональности языка. Поэт постоянно как бы отступает на шаг от самого себя и вглядывается, вслушивается в свой крик несколько отчуждённо, не доверяя ему, не принимая всерьёз.
Написал я все это как чистую пр
озу. Потом же, как видите, разбил это
добро на строки. Подумал о том,
по какому принципу следовало бы это п
роделать, и в итоге, чтобы избе
жать случайной не дай Бог не моей осмы
Герой Джона Наринса – это как бы персонаж Мунка, который каждую минуту своей жизни знает, что он – персонаж Мунка, и даже в моменты самого острого душевного напряжения он не забывает этому знанию усмехнуться. И именно эта усмешка и убеждает в конце концов в серьёзности и подлинности всего происходящего, взгляд на себя со стороны делает изображение стереоскопичным. Мир, не теряя в своей силе, оказывается выверен и уравновешен. Самое невероятное оборачивается единственно возможным.
Евгения Риц
Песня (Оленька)
Глаза меня гладят как ртуть по коже
мне надоело я готова пропасть
Ложусь отдохну я
в тенистой берлоге
Так тихо всё тускло
в конечном итоге этом . . .
Дай-ка мне спичку на золу мы посмотрим
Постигнем дотла пространство меж тел
И возможно возможно возможно дождёмся пока
папик не придёт
домой
Зачем мне терпеть запреты чуждого мира
Увлекусь чем другим я всё свалю на авось
Игра на краю, под-
нимается бездна
В тесной квартире
бросаю курить
Дай-ка мне спичку мы посмотрим как тлеет
измерим истошно пространство меж тел
и возможно возможно возможно надеемся что
папик не придёт
домой
Желтеет листва в моём саду заповедном
Не только ребятки от сластей без ума
Как все влюблена я
в ослабленья минутку
Зашла в зазеркалье
не ждите письма
Мещанство в безмолвьи
Телефон заглушает
я словно пропала я сгорела дотла
а что же за голос холодный сообщает мне что
папик не придёт
домой
* * *
Ундина придется на вкус принимать облик
удары судьбыни чаять душу кого о кому
и все выносить облатки как первые из яиц
пташки не птички поднебесья пташка ибис
признак и знак есть дева-водолей не воробей никак
попробуем себя на деле шуток за счет фортуны счастья
свое попробуем вот пробки хлопнуты
и вот кто бесшумно ныряет фигуркой в речку дважды
и дважды чтоб в воскресенье выправить в семи местах печати
покамест три опечатки нет семь