Нина Ставрогина
Микаэль Струнге. Стихи
Микаэль Струнге (19.06.1958 – 9.03.1986) – датский поэт. Автор 11 книг стихов и лирической прозы, лауреат ряда литературных премий. Принадлежал к кружку поэтов-восьмидесятников, сложившемуся вокруг Поуля Борума, редактора журнала “Hvedekorn” (“Пшеничное зерно”).
Испытал заметное влияние романтизма, модернизма и панк-рок-культуры.
Был склонен к эпатажу, неоднократно выступал с резкой критикой датского общества, которое “не знает своих поэтов”.
Выбросился из окна копенгагенской квартиры, где находился вместе с подругой; это была уже не первая попытка самоубийства.
Слова, сказанные Микаэлем Струнге непосредственно перед смертью: “Теперь я могу летать!”
Стихотворения приводятся в хронологическом порядке.
Скорость жизни
Разбиваю часы
силой мысли
– я, живущий
со скоростью жизни
Молниеносно
меняю обличья
– мне нужны перемены
со скоростью жизни
Творю контрасты
отвергаю камуфляж
– мёртвый, усталый
от того, чтоб не быть собой
Сменяю цвет
хамелеон анархии
– снимаю маски
изменяю формы жизни
Мой разум
пророс мне голову
– сменил и разум
в мёртвых побывав
И наконец
я понял
– нет никакого
бессмертного я
Кто знает чему
равно это я?
– а мне всё равно
я творю себя сам
на разных скоростях
о радость перепадов
– жизнь изменяю прежде
чем она меня
Помещение
Стена, накренившись сквозь спину,
сокращает пространство.
Собравшись с силами, её
выталкиваю обратно.
Останься, говорю, как есть –
я хочу ещё жить.
Но тут же спешу снова выключить свет:
даже тени и те – слишком тяжкий вес…
Сигарета на рассвете
Тяга к смерти –
так жар
сигареты стремится на вдохе к лёгким
тяга к восходу
так жар
солнечный – к небу
исчезаю –
так дым
табака истончается
исчезаю –
так солнечные лучи
рассеиваются в свет
из алого зарева в небе
старюсь медленно
это видно по венам руки
проступающим всё отчётливей
сигарета короче по мере
того как сгорает табак
превращается в пепел и дым
старится так лучи
алые на вечернем небе
тускнеют
я умираю
дотлевает сигарета
я умираю
заходит солнце
я умираю
делаюсь пеплом тьмой
длюсь кратко
как сигарета
длюсь кратко
как день
рождаюсь, загораюсь, восхожу
живу, сгораю, тлею
и умираю, гасну, захожу
за горизонт –
алого зарева слабый
отблеск на бледном облаке
Письмо
Посылая письмо – насылаю дождь:
косые линии на наше совершенство,
прозрачная мажорная тональность.
Моя рука ласкает
ажур воздушной пряжи
невидимый, заметный лишь
не спавшим сутки напролёт.
Сквозят под кожей твои мысли,
и я их заставляю петь
о письмах – тихо и текуче.
Заснуть бы; в моих снах ты засыпаешь,
мы перестать велим дождю,
воздушной пряже – распуститься
и коже кожей стать.
Такое происходит раз в году,
когда бывает ясен воздух,
когда велит стихотворенье
и не нужна нам сила слов –
только тогда.
Комната
В комнате – дверь
что всегда закрыта
окно – занавески
всегда задёрнуты
комнату образуют
четыре стены, потолок и пол:
девственные поверхности
лишь воздух в комнате
тревожится, распахивается, колеблется
по временам
некто посреди комнаты
движется, поднимается
ходит туда-сюда
и снова садится
чтоб почитать книгу
сегодня такую, где нет букв
сегодня, как всегда
или поговорить с собой
этой ночью, без слов
этой ночью, как всеми прочими –
вдруг нараспашку дверь
некто вскакивает
нечто новенькое
а в дверном проёме стоит Никто
беззвучно хохоча
Никто один
но Никто не заходит
стоит, смеётся
а некто отдёргивает занавески
распахивает окно
и бросается в пустоту
ЯДЕРНЫЕ ОТБРОСЫ
15 ТОНН ТРОТИЛА НА КАЖДОГО НА ПЛАНЕТЕ
15 МИЛЛИОНОВ СПЕРМАТОЗОИДОВ В МОИХ ЯИЧКАХ.
НЕ ХОЧУ ШТАМПОВАТЬ СОЛДАТ!
5 МИЛЛИАРДОВ ЛЮДЕЙ НА ПЛАНЕТЕ
ЧЬИХ ПОЛОВЫХ КЛЕТОК ХВАТИТ
ЧТОБЫ КТО-НИБУДЬ ПЕРЕЖИЛ ВОЙНУ
КОГДА США И СОВЕТЫ СЪЕДУТ С КАТУШЕК.
ХОЧЕШЬ ПЛОДИТЬ ЯДЕРНЫЕ ОТБРОСЫ?
ПОЛИ-ЦИЯ/-ТИКА
ОНИ ЧЕРНЫ
КАК ЗАВОДСКИЕ МАШИНЫ
СПАСАЕМЫЕ ИМИ ОТ ПИКЕТЧИКОВ
КРУШАЩИХ РУШАЩИХ ГРОМЯЩИХ.
ОНИ ЧЕРНЫ
КАК ДЕВИЧЬИ ЗРАЧКИ
ЧТО УЗЯТСЯ ПРИ ВСПЫШКАХ И УДАРАХ
ТУМАНЯТСЯ ОТ СЛЁЗ.
ОНИ ЧЕРНЫ
КАК АСФАЛЬТ У ВХОДА
ВНЕЗАПНО ОБАГРЯЮЩИЙСЯ КРОВЬЮ…
Я ТОЖЕ – КРАСНЫЙ.
БОГ ДО ТОГО БЛАГ
БОГ ДО ТОГО БЛАГ
КРОВЬ ПРОЛИВАТЬ МАСТАК!
МОЛИЛИСЬ ДА ЛБОМ ДОЛБИЛИСЬ –
НУ И ЧЕГО ДОБИЛИСЬ?
БОГ ДО ТОГО БЛАГ
НУ А ВОЗДАТЬ – ВЛОМАК
КРЕСТОНОСЦАМ? ЗА ОЛЬСТЕР?
ХРИСТОРГАШАМ?
РАЗ НИКАКОГО РАЯ –
ЧТО ЖЕ ТОГДА ЗА БОГ?
ДА Я ПРОСТО ОХРЕНЕВАЮ
КОГДА ДУМАЮ
КАК ЖЕ ВЫГЛЯДЕТЬ ОН БЫ МОГ!
БОГ ДО ТОГО БЛАГ
А НАКОСЯЧИЛ ТАК
С ЭТОЙ ЗЕМЛЁЙ – ДАЙ БОГ!
ВЫЖИВЕТ РАЗВЕ МОХ.
НО НАВЕРХУ, НА НЕБЕ
БОГ НАШ СИДИТ, БЛАГ
А Я СЕБЯ СПРАШИВАЮ –
ЕГО КНУД ЗОВУТ ИЛИ КАК?
МОЖЕТ, ОН АНГЛИЧАНИН
ПО ИМЕНИ ДЖОН ИЛИ БИЛЛ?
БОГ ДО ТОГО БЛАГ
ОН ДО ТОГО ХОРОШ
И ПОХОЖ… НА ВОЗДУХ
УМНЫМ ЛЮДЯМ НЕ БЫВАЕТ СКУЧНО
Я ИДУ В ШКОЛУ И МНЕ СКУЧНО
ВИЖУ СВОЮ ДЕВУШКУ И МНЕ СКУЧНО
СМОТРЮ ТЕЛИК И МНЕ СКУЧНО
КАК ЭТО СКУЧНО КАК МНЕ СКУЧНО
НИЧТО НЕ ВАЖНО ДЛЯ МЕНЯ
ЖИВУ, КАК БУДТО ЗАТВЕРДИЛ
ЖИВУ, КАК ТЫ ВОТ И ВОТ ТЫ
ОБЕДАЮ БЕЗ ЕДЫ
ПОЛИТИКА – СКУЧНО
ГИМНАСТИКА – СКУЧНО
СКУЧНО С УТРА ДО ПЯТИ
СКУЧНО ДОМОЙ ИДТИ.
А НЕ ПОКОНЧИТЬ ЛИ МНЕ С СОБОЙ
ТАК, ПОРАЗВЛЕЧЬСЯ ВОТ.
ИЛИ ИНФАРКТ – ВАРИАНТ НЕПЛОХОЙ
ЕСЛИ СЕРДЦЕ НЕ ПОДВЕДЁТ.
АПАТИЯ
ОНА И ВПРЯМЬ НЕ ЗНАЕТ
ДОКУРИТЬ ЛИ ЕЙ СИГАРЕТУ
СОКРАТИВ СЕБЕ ЖИЗНЬ НА 10 МИНУТ
ИЛИ
БРОСИТЬ ЕЁ В ОКНО
КРЕПКО ВЦЕПИВШИСЬ В КОНЧИК
СОКРАТИТЬ СЕБЕ ЖИЗНЬ НА 50 ЛЕТ.
ОНА И ВПРЯМЬ НЕ МОЖЕТ
РЕШИТЬСЯ И ТУШИТ СИГАРЕТУ О РУКУ.
ПУСТЬ МИР УВИДИТ: НЕ ОН ОДИН
МУЧИТ ЕЁ И ЕЁ ТЕЛО.
ДОСТАЛО
ДОСТАЛО
ДЛИТЬ
ДОСТАЛО
ЖИТЬ
ДОСТАЛО
СПАТЬ
ЕСТЬ
ГОВОРИТЬ
ПИСАТЬ
СЛУШАТЬ
СМОТРЕТЬ
ДУМАТЬ
ГОВОРИТЬ
ВСТАВАТЬ
ПЕРЕДВИГАТЬСЯ
СРЫВАТЬСЯ
ГОВОРИТЬ
ЕСТЬ
ГОВОРИТЬ
ПИСАТЬ
ГОВОРИТЬ
ГОВОРИТЬ
ГОВОРИТЬ
ЖИТЬ
СМОТРЕТЬСЛЫШАТЬГОВОРИТЬДУМАТЬ
УМИРАТЬ
ДОСТАЛО ДОСТАВАТЬ
И ДОСТАЛО ПОВТОРЯТЬ ЭТО
ИЛИ ДАЛЬШЕ ОБ ЭТОМ ПИСАТЬ.
ПЛАСТМАССОВОЕ СОЛНЦЕ
По улицам – толпы слепых детей.
Ледяные ветра – в пустой черепушке города.
С неба – вещевой ливень: приёмники,
пузырьки, газеты, мыло, битое стекло.
А за городом – опара леса, раздаётся
на ядах и препаратах.
Парень идёт по тросу
протянутому от башни к башне.
Над скопищем глухих домов
огромная стая чаек
рвётся к золотому свету моря.
Пластмассовое солнце тлеет зубастым оком,
заливает йодом глаза прохожих.
В глубокой коме спит асфальт,
укрытый синим тряпьём снега
с набивным рисунком телеэкранов.
Вся музыка сумерек –
предсмертный хрип машин.
Холодный нейлон ветра
живую кутает кожу
в тонкую болевую плёнку.
TIME
За занавесью золотой.
Струится точечное время.
Бушует тишина – ты слышишь?
ЗППП – по мебели стаккато,
у всех моих друзей
иноязычные фамилии, и все
хотят чего-то от меня, как часовая стрелка.
Нам нужно сил открыть окно –
но мы не смеем
поверить, что свет не исчез.
Когда всё началось?
Дыша с трудом,
внушаю телу, чтоб поверило в тебя .
Дом окружил нас воплем.
Звон колокольный с погребенья
– а может, электронный писк?
Впотьмах ничто не угрожает,
а ты добра ко мне.
Мне – странно! жаль тебя,
и я тебе протягиваю руку.
Смотри: лак на ногтях
так истомился, что облупится вот-вот.
Нам нужно сил открыть окно –
и открываем, но
свет обессилел.
Всё словно бы колеблется
от наших позабытых мыслей –
давай вернёмся жить во тьму.
ОПЛОДОТВОРЕНИЕ
Светящийся сперматозоид-гигант –
комета сквозь пространство.
Находит яйцеклетку –
и камнем вниз.
КРАЙ СВЕТА
Мир кончается
прямо у вас под ногами.
Он весь как на ладони.
Взгляните ввысь –
там все ваши возможности:
прозрачно-призрачные линии меж точками
на чёрном огромном экране.
Или – белые пятна Роршаха
на большом голубом ватмане.
ПРЕДСТАВЛЕНИЕ
Звук лопающегося сосуда.
Реки простёрты, руки.
Города впали в детство:
звуки влажных хлопков, раздавленных тел.
Боль – с ноготок, не больше.
БЕЗМЯТЕЖНОЕ МОРЕ
Вот он спускается к морю.
Вот он заходит в воду.
Плывёт.
И вот ныряет.
Ныряет, чтоб
не всплыть.
САМОУБИЙСТВО (ПОПЫТКА)
Сон был прохладным чёрным ясным
ничего ничего
мне не жаль ничего
пусть вернулся домой оттуда
путь вверх вёл в ад
я ничего не помню
кроме боли в глотке
и никаких воспоминаний
микаэль микаэль
всё происходит – здесь
внизу ничто
прохладное чёрное ясное
а здесь есть боль и страх и горе
лишь здесь ты можешь победить
не жалей
прими и боль и страх и горе
чтоб взять разбег в иную жизнь
микаэль микаэль вот ты и попытался
это здесь надлежит пытаться
и побеждать.
НИКОГДА
Нет, я не хочу умирать.
Я просто хочу быть нерождённым.
МОНАРХИЯ
Ты сделала карьеру в моём сердце,
сидишь пчелиной королевой
и жалишь, и откладываешь яйца.
Голова полна гулом,
а сердце качает мёд.
АСТРОЛОГ
Я так по тебе скучаю
что покупаю газетёнки с гороскопами в ночном киоске
чтобы прочесть как ты там.
***
Ребёнком
я всё время надувал шарики
пока они не лопались
к моему восторгу.
Теперь я обзваниваю
всех знакомых девушек
а их никогда нет дома
или они всегда дома
и мы с ними подружки
по телефону.
Я слушаю музыку в наушниках
и пишу письма по 15 страниц.
Курю по 20 в день
и многовато смотрю телевизор
для моей поэзиции.
Я танцую на тротуарах
и люблю маму, да
я и правда люблю свою маму.
Это она
оставляла шарики на мою милость.
***
Наши стихи полны
незакрытых скобок.
Вот так
и с миром,
важнейшие двери –
те, что мы забываем
прикрыть.
Black box
Дверь заперта. Я внутри.
Не встаю. Не лежу. Тут светло.
Снаружи – тьма. Тут тихо. Всё
такое настоящее. “Моё лицо
как будто настоящий сон.” Бессонница/ мёртвый сон
без снов. Тело из тьмы.
Не могу думать. Жив.
Есть нечто,
о чём не удаётся думать. Но вижу. Чёрное.
Что-то не так. Нет, всё вообще не так. Не назовёшь.
Думаю: любить, быть любимым.
Помню хорошее. Не могу
забыть плохого. Жив.
Иначе не могу. Как мёртвый. Но боли
нет. Я не могу
её ощутить. Это она
ощущает меня.