Дмитрий Дедюлин
Шок бульбашек
* * *
дорогие пейзане,
вы что – всё ещё нуждаетесь в пармезане?
вы всё ещё нуждаетесь в этом сыре
который вас только ножиком пырит
который глазеет на вас из тумана
и вынимает при этом месяц из кармана
а месяц светит – такой ясный и тихий
как будто у его изголовья
склонились гвоздики
и он стал похожим на сыр
как никто из вас быть не может
тот что смотрит на вас глазницами дыр
потому что тоска его гложет
* * *
Вселенная держится на свиньях – я уяснил эту аксиому ещё в детстве
когда стоял перед классом а класс хохотал слушая мои невнятные ответы
на строгие выговоры учительницы спрашивающей почему я опоздал
на урок геометрии – божественной науки о которой мы не знали ничего
и поэтому падали вниз как осенние хлопья огней – вниз чтобы коснуться
травы и поверхности пруда и растаять в этих отражениях,
в этой бегущей траве, в этом мутном лесу где светит одинокая луна
навсегда как и положено царским гонцам упавшим на землю
при виде приближения грозного царя и могучей свиты –
этого пышного шествия символизирующего движение светил
по углублённому в своё убожество небосклону
СЕВЕР
мир белых людей подходит к концу –
я сочиняю для ангелов но пишу к Отцу
мир белых людей шатается на весах –
кто говорит о станции а кто говорит о лесах
в сущности это паровоз и его не остановить –
каждый кто хочет жить катится в нём как ртуть
два эбеновых ангела подбрасывают в топку угля –
я хотел бы жить в Англии не ради чего-то а для
лучшего местонахождения: полей, лесов, рек –
почувствуй моё снисхождение и умри человек
так как ты жил дорого –
жил в общем зазря –
смотри над твоим воротом горит дорогая заря
чтобы сказав «до свидания»
погаснуть в угольной тьме –
никнет твоё страдание
чтобы остаться в уме
маленькой точкой Севера –
венцом ледяного кремля –
нам не оставили выбора –
крутится как земля
эта точка на карте –
наш венценосный король –
Люциус Бонапарте
выйти для роли изволь
чтобы сыграть в этой пьесе
и подвести итог
мы остаёмся вместе –
только над нами Бог
* * *
в Антарктиде белые люди ничего не могут найти
они шествуют там со своими хоругвями навстречу колючему солнцу
они плавают в чёрном заливе словно утки из снега и медленно тают
они делят своих на чужих и хищников и отправляют их
на неведомую планету за кобальтовой рудой и обрывками сновидений
которые странствуют между нами склоняясь то к одному
то ко второму то к третьему и закрывая ему глаза
и он отправляется в длительное путешествие между звёздами
заходя в галактические порты, набирая в саквояжи самоцветов
и сборы местных трав и отправляясь дальше – туда где
в отдалённом уголке Вселенной светит голубая звезда
и вбирает в свою орбиту лучи всех звёзд
стремящихся по космическому небосклону
туда где их приветно манит белый свет отдалённого космоса
* * *
образ распятия Христа превратился в подобие –
в решётку скрывающую распятие
и находящуюся там где Христа уже нет
а есть белое облако скрывающее его пустоту
от глаз ведомых Им учеников
застывших на картине неизвестного художника
подняв глаза к небесам и смотрящих на них
с видом немого изумления принявшего
на веру то обстоятельство что Христа нет на небе
и следящего за белым облачком
примостившимся на краю небес
и путешествующим в великую Нирвану
к значимой и принявшей облик просветителя пустоте
* * *
сегодня я впервые почувствовал Хэллоуин – он опустился на меня
как туманное облако сквозь которое просвечивали предметы
и всё колебалось и рассыпалось на куски в этом неявном мареве
которое называется нашей надеждой и окутывает нас
как этот Хэллоуин оставляя призрачную надежду
на надежду быть забытым чёрными демонами нашей тоски
прячущими свои тела в мокром песке холодных побережий
залива Галлюцинаций выпускающего эти чёрные подводные лодки
на нашу погибель и к объективу камеры нашего радостного стрима в небесах
розовых надежд и голубых тюльпанов – стрима уводящего
нас за грани наших познаний и окутывающего нас как плотные водоросли
окутывают пловца опускающегося в самую чёрную глубину –
глубину наших признаний в нашей не устоявшейся пустоте
* * *
на самом деле никакого гуманизма нет – а есть законы мирного
и военного времени – мы уже длительное время
живём по закону военного времени хотя большинство
людей этого не понимает – они не понимают что война началась
и что пленные танки уже снимают с широких платформ
и что якудза уже захватила плацдармы в Чёрном море
и только мы – невинные люди не ведаем об этом
поэтому нам выписан облегчённый закон военного времени
который не учитывает некоторые варианты но который
тем не менее действует и по которому мы должны
два раза в год отмечаться в военкомате и получать там
соль сахар крупу а также перец на случай длительной
эвакуации в атомные бомбоубежища в которых
чисто светло и просторно и стоят аквариумы
с плавающими в них сейсморыбами и ты можешь забыть
о том грозном и тягучем мире что бушует за стенами
бомбоубежищ – там наверху и который как паровоз
увозит нас в неизвестную даль – мимо мелькают сёла
города перелески и только на одинокой станции
висит колодезный журавль и опускает бадью
в чистую холодную воду чтобы поднять её
и напоить кошечек собачек и прочих бумажных
и плюшевых тварей которые столпились у ног мальчика
завершающего эту нехитрую операцию и поднимающего
колодезное ведро к тяжёлому солнцу
* * *
не гони волну –
а то я в ней утону
а то я пойду вместе с ней ко дну
и тебя – вольный каменщик,
не помяну в этих медленных святцах
в этих праздниках естества –
за которые браться и подбирать слова
можно только немногим и ты один из них –
только не уходи с дороги
видишь – ветер затих
и над одиноким садом
внезапно горит звезда
это тебе не награда –
это просто сюда
сходятся лишние звёзды
чтоб в высоте замереть
глядя как нежно и просто
в земле умирает смерть
* * *
пренебрегли красавицей Лукерьей –
заставили её страдать одну
она ж забыв про ложь и лицемерье
решила что пойдёт одна ко дну
забыв про злые мира суеверья
а также то что крикнула: «тону»
но тут явился ей красавец однорогий
и предложил ей ввесть её в очаг
семейных дрязг собравших на дороге
большое стойбище и развернувших флаг
она ж прекрасная ушла не обернувшись –
она его с порога прогнала
а он висел как бедный шарик сдувшись
она над ним в когтях неся орла
прошла мегера
даже не споткнувшись –
его ж на тризну друга увлекла
он там стоял –
по-прежнему ужасный –
она ж в руках держала как копьё
спасённый меч –
бесплотный и опасный –
холодный свет струился от неё