Полина Колмакова
Песенник
Молочное
вчера откололся зуб
я очень люблю шоколадные конфеты, розовые карамельки, оранжевые шипучки-маленькие бомбочки
откололся зуб, он устал, наверное
скол царапает мягкий язык не даёт жевать, не даёт говорить, не даёт совершать
грех
маленький белый кусочек
я жую его вместе с конфетой
все плохое уже случилось.
автобус остановился,
вошла старость.
Песня о тревоге
(набор)
сколько ещё мне осталось танцевать — неизвестно
ты поднимаешь своё эластичное тело, встаешь на рыхлые доски
и занозы обходят стороной мыски
я роняю упаковки со стеллажей.
сколько ещё мне танцевать
пока прорастающие маки едят меня изнутри
почему моя дочь не похожа на своего отца
почему её синие глаза затянули белые полотна
*
красивые светлые стены с отпечатками пальцев любимых мужчин
палец указательный и большой, я целовала чужие руки, прятала лицо и печаль в широкие ладони так на моем лице отпечатались
мизинец и безымянный
*
надбровные дуги стали синими
*
а вчера мы видели как уходило солнце
оно не вернулось домой
мать начала волноваться
*
у меня есть красивые туфли и очень красивые волосы
за спиной плантация иван-чая
лиза была королевой
она собирала травы
а потом их сушили и плакали
а потом нас сушили и плакали
«марта моя марта — куда ты запропастилась? — я утонула мой [1] милый гжегож — вот меня поднимают вынимают пареньки.
марта моя марта — куда ты запропастилась? — я утонула мой милый гжегож — вот меня поднимают вынимают пареньки.
марта моя марта — куда ты запропастилась?
я утонула мой милый гжегож».
*
на подоконнике проросли помидоры надежды и любви
больше нас ничего не тревожило
*
я не приеду.
я спать хочу.
Колыбельная для Ошаняй, которая никогда не станет женой
( Ошаняй — параллель с марийским словом «ош», что в переводе означает «белый, чистый». Это древнее языческое имя. Звук «о»—позывной неба.
«горячо любимая, дорогая» )
1.
Ошаняй Ошаняй
это шелест трещинок на губах
это хруст синяков под глазами
заношенные штаны и грязь под ногтями
2.
Ошаняй Ошаняй
это запах любви и надежды,
которая нас не покинет
3.
Ошаняй Ошаняй
это ты это я это он и дорога
из серого крепкого камня
4.
Ошаняй Ошаняй
это складки фаты на холодной макушке уставшей невесты.
5.
Ошаняй Ошаняй
обведи в уголке листа яркое жёлтое
у тебя есть сын и дочь
скучные дети
но ты будешь в ответе за них
пока тебе будет больно
в день последний в чёрной одежде
спрячем твоё отражение
чтобы они не успели
тебя разложить по карманам
(они это злые люди, которые тебя не полюбят)
Ошаняй
Ошаняй
Ошаняй
засыпай
Ошаняй
Ошаняй
засыпай
Песня о дождевых червях
вход воспрещен
нависшие сталактиты.
дедушка был бы рад:
такой объект к изучению.
ты не помнишь, он был геологом,
и поэтому в прихожей, в ванной
в большой комнате
на кухне
лоджии
столько мрамора и цветных кристаллов
уходи босая
капельки крови остаются на мягкой траве, комбайны целуются
мужик, коза, баян, водка «вежливый народ»
это все нарезка памяти, тебе приснилось
красные тряпки становились черными
это пожизненный траур
по ирису, велосипеду и хлебу из тандыра
дракам за гаражами и пьяным дальнобойщикам
цветные тряпки больше не пахнут этим самым как его там
впитавшиеся звуки отпечатались на разбитых стеклах на дверце сарая на ручке двери на всем на свете только не на твоём лице (имя) только не на твоём
потому что воспоминая так укромно спрятали новые хозяева посадили на цепь и сказали что этого не было
мужик коза велосипед
пяткой прижимай дождевого червя
пусть в каждом сегменте разрастется новая жизнь
я тут навела некоторые справки
Число сегментов у обычных видов варьирует в пределах от 90 до 300; оно подвержено значительным колебаниям у разных экземпляров одного и того же вида, но с возрастом в отличие от многих их водных родичей не меняется. Только у некоторых тропических видов число сегментов достигает 600.
черви
в зимнее время должны зарываться поглубже в землю, куда низкие температуры не проникают
должны зарываться поглубже в землю иначе заморозки
нужно зарываться поглубже, чтобы не погубило
а весной начинается брачный сезон. это очень приятно
***
под ладошками маленького ребенка горячие слезы вербы
тяжелые косы ивы
круглые глаза смородины
и кислое изнутри нечто рвется наружу
это было хорошее лето любовников и любовниц
лето жен и мужей
врагов и друзей
самых любимых мам
самых ответственных пап
не лопнуло
не вылилось
никуда не делось
только по нёбу катается красная икринка
сколько тебе лет
мне вот столько-то лет
показываю на пальцах
закрываю глаза
лопаются во рту слова о любви и нежности
и уходят туда глубоко
туда глубоко
туда глубоко
туда
где евреи никогда
не стареют
***
синяя звезда
синее небо
синяя кожа
и вся я такая синяя синяя такая
от любви
которая больше не находит тебя
от боли
которая больше не видит тебя
от желания
которое больше не зовёт тебя
потрогай меня внутри там очень тепло и достаточно грустно чтобы разомкнуть руки и застыть в этой позе непонимания слепой позе
в позе зачем
а по белой коже ползли синие-синие линии пересекали друг друга очень похожие н_А_реку и я видела там эту самую реку видела всего лишь раз у верхнего ларса там на границе
но теперь ты ни в чем не уверен
возможно этим вечером ты войдёшь в мой дом и разорвёшь меня изнутри чтоб потом мне и другим было не так мучительно утром <падать со стула>
я больше не буду улыбаться
[1] Денис Осокин. «Небесные жены луговых мари».