Юлия Санжаревская
верить верить и верить
* * *
Там постоянно какой-то дом
разный
всегда непростой
со сложной какой-то схемой
комнат
углов
переходов
развилок
уровней и этажей
где-то витражные перегородки
где-то обитые тканью стены
пол
пол не припомню
окна большие
поменьше
дерево тёмное
как я люблю
или бетон
все из бетона
и вверх как в соборе
до поднебесных арочных сводов
дымкой неясный туман
и за окном постоянно ночь
самое время
лежать
не шелохнувшись
в бумажной обертке
в картонной коробке
упрятанной в антресолях
столетнего шкафа
в самой далёкой и тёмной
комнате
любого из этих домов
когда я спала
он открыл этот шкаф
и нашёл в антресоли
тихий мой гробик
картонный мой домик
взял и открыл
вытащил
посадил на подушку
эй, кто ты, кричит
и танцует
жестикулирует
что-то про жизнь
только сто лет в темноте
не имеют осечки
мне хочется лечь
завернуться в бумагу
и
стать, как и прежде свободной
в своей пустоте.
но поздно.
* * *
ты появился неожиданно
на этот раз у входа в метро
сюда я никогда раньше не попадала
стоял в старой дутой куртке
склонившись
над плошкой с едой
ел что-то
то ли руками
то ли маленькой ложкой
вот так
при всех
спешащих
уставших
нарядных
политых духами
при сумочках и кошельках
всё протекало мимо
а ты ел свою еду
что-то небесное
рис кажется
я тоже шла в черную дыру
но внутри дернулось
я обернулась
посмотрела
на твою сгорбленную спину
пакеты рядом
набитые непонятно чем
много пакетов
(нищие всегда таскают добро в мешках)
и остановилась
полезла в свою сумочку
в свой кошелёк
вытащила половину своих денег
подошла к тебе
извинилась что прерываю
и тут ты поднял голову
и повернул ко мне лицо
Господи
как ты это делаешь
где бы я ни была
ты меня находишь
ты всегда открываешь
свои голубые глаза
твоя седая в завитках борода
не меняется годами
ты такой же
как и много лет назад
в троллейбусе
мне десять кажется
я напротив
ты курчавый седой старик
смотришь
всё знаешь
улыбаешься только мне
и вот я отдаю тебе
твою половину
в чёрную от бездомности руку
чтобы было на что поесть
так и говорю
надо же что-то сказать
а после
впервые не думая
прикасаюсь к тебе
чувствую твое худое плечо
смотрю в тебя жадно
ты растерялся
что-то
пробормотал про номер телефона
(благодарить)
но я ничего не слышала
читала уже по губам
и вместо ответа
просто
молча закрыла глаза
— нет
* * *
лежит
я постелила ей красивое
парчовое покрывало
на узкую лежанку
головой к небольшому окну
из которого то ли свет
то ли свечение
поставила на это окошко
цветы
свечи
фигурки
устроилась рядом
подсунула руку под её спину
второй обхватила
уложила её голову
на свою грудь
гладила по лицу
по волосам
моя красивая
моя седая девочка
так и сидели
я знала
что у нас не больше пары часов
что всё завершается
что ты умрёшь
и отдавала тебе
свою любовь
свое тепло
окружила тебя красивым
и просто была рядом
потом сквозь морок
наяву или все ещё там
во сне
услышала чьи-то шаги
в мою комнату
к моей постели
знала, что это она
моя старенькая Полина
но её нет
уже много лет
и я давно не у той лежанки
под окном
да и лежаки той не было никогда
и окна
и покрывала такого
и я в своей теперешней кровати
спиной к двери
знаю
что это она идёт
не оборачиваюсь
но чувствую
она ложится рядом
прижимается к спине
пытаюсь повернуться
но тело как будто
в этом проклятом
сонном параличе
не слушается
вижу только
краем глаза
часть кровати и дверь
и никого нет
совсем никого
я одна
но ты все равно
меня обнимаешь
* * *
я верила
я вообще
много и часто
верила
меня надо было назвать
Верою
была бы верой
но уже для других
а так
приходится восполнять
это моё
неслучившееся имя
верой
этим моим проклятием —
верить
и верить
и верить