Кирилл Пейсиков
Тоска по кружевам
Тоска по кружевам
Дьявол тырит дождь с языка,
Дьявол доит мужчин в колыбели,
Мажет раны помадой, вставляет в темя
Грубое, розовое, мужское бремя.
Его губы в парном яде,
Он ковыряется спичкой в ягодах,
Делает ямки, сажает рябину,
Трахает спереди, убивает в спину.
Упавшие с карусели преданы земле.
Жемчуг впитал сперму и стал как все.
Заплевать бы до дыр жару.
Заебала магия
Дуру.
Я клянусь, никогда не буду
От балды обижать лысых кошек
И тупых кормить от тоски.
Задышали на ландыши
Малыши.
Perovo
Where is you tits? I’m not gay. Fucking Frankenstein.
Никогда не умрем. До свиданья. Привет. Забей.
Я - новое электричество, поджигающее твоих детей.
Бывают же скуки,
От которых всем скучно.
Bla-bla-bla!
Большой праздник сегодня – день милашек в тупике.
Херакнули ли небо голубое, и его грубое пике.
Нас показали по телеку, разбомбили в беде,
И берет нас сок березовый, цедить сквозь снег.
Утренняя Москва, вечерний Моссад.
И секс.
Как твоя армия и морошка,
И где ты вообще, пионер Сережка?
Где наши сладкие гаки? -
Простые игрушки, фортели, выкрутасы и раскоряки,
Где вы вообще, наивные, мягкие
невидали из соседних дворов?
Сдохли, наверно, засранцы.
Лотреамоны Фиделя Кастро уезжают в Гусь-Хрустальный
темная сторона силы
мама в детстве меня носила
как кроссовки Адидас
попросила пойти на танцы
умереть там или сплясать
самый советский вальс
появились видеосалоны
люди забыли Христа и уверовали в Сталлоне
лотреамоны Фиделя Кастро
уезжают в Гусь-Хрустальный
каждый охотник желает
зайцу убить Сусанина
мама в детстве сказала
ты - золото, не оправдывающее название
затем трудовик на воображаемом уроке
поставил меня к станку
и создал я молоток, который создал тоску
и стал я рабочим, работающим за весну
и прибили к стене Булыгина Григория Анатольевича
партии было противно его джедаеложество
Дарвин
Мед ему был безразличен
В катакомбах из спичек
Он просто где-то упал
Ему снилась смешная хуйня
В которую он впадал
Он был пиратом мелкого озера
Он видел 1024 на 768 лондона
Ему снилась девочка, которую съел поросенок
Хотя оба, фактически, с ноготок
Он носил в карманах ключи от берез
В нем носили двери убитые на засов
Губы игравшие в греческий
Ржание Ярославны
И ночи проведенные с теплыми жаворонками
Он был простой дурындой с пустым блюдцем
В котором прощальная капля чая
Просила послушать проклятья
- Послушай проклятья, ну послушай
А он кричал, кричал, кричал
- Я твое подорванное исчадие
Меня по ночам посещает очарование дебилами
И печаль.
Тра-та-та
Сняли дешевый госпиталь для шалопаев.
Утром просили - будить живыми.
В ситцевые платки наряженные часовые,
Сохранившие дух драбадана, как дикие пломбиры,
Нарекут мессию кулемой,
Выдавят Эверест.
Я тебя искал постоянно и здесь, и там,
Я хуё-мое сохранился, как битый файл.
Но любая хрень самиздатит другую,
«царь чайных ложек» не записывают в трудовую.
Из окна маршрутки видно другие окна,
И во всех них окрыляют херню.