Елизавета Малышева
у комет еще столько пути впереди
живи и будь здоров
танки недобрые действия что то там
луна которую видно лучше в твоём окне
зима началась с того что мы вышли в снег
и под обстрелом снега приученные к словам
не нашли ни слова но образ метафора речь
из камня выбралось облако
солнце отливает тело —
выходит золото
и выходит здорово
тексты и тексты
стихи как прекрасный кусок металла
животные и абстракции — одно и то же
пейзажи военных локаций
они же — в мирное время мирная наша родина
вот лавка вот к ней ведущая тропка
а потом должны быть цветы из солнца цветы из крови цветы в бутылке тело
непримиримость
я никогда тебя не прощу потому что я не обижен(а)
это как
я никогда тебя не разлюблю потому что я не любил(а)
город из образности который построен — вата
эта война между империями которых не было
но она — правда
на флагштоке не будет висеть никакого флага никакого цвета
ибо город растаял как соль
и так же невыносим во рту
ртутное знамя
из снега
мы вышли целые
не задеты
хорошо быть звездой, наверное. но ещё лучше быть кометой
у комет ещё столько пути впереди
столько холода и железа
хорошо быть кометой, наверное. но ещё лучше — следом кометы этой
башня распадается на тень полутень капли которые прежде пули
на написанные слова
и несказанные слова
говорить уже поздно
писать — нечего
падал последний снег
в нем мы и утонули
покидание
караваны в начале лета уходят в пески
на прощание им улыбаются дети и фиговые деревья
ножевыми листьями и незрелым плодом глядят на них
как бы упрашивая безнадёжно —
не уходите
неблизкий путь однотипная местность охра и белизна
персидские каменные смоковницы роняют семя
но они как и эти деревья как и этот день
бесполезно сухи — словно тело бесплодны
это все миражи кроме ос опыляющих фиги
матери брошенные среди смокв и немилосердного зноя
опалили руки спалили тела и блестят как уголь
их дети улыбчивые в начале лета теперь мертвы
а с ветвей как мешочки повисли зелёные фрукты и пахнут мёдом
***
тело символизирует дислокацию небесного тела
словесность воды, скользкий склон, раздражительность
поле слёз
мир наполнится любовью и цветом роз
наступало небо
всходило утро
прозрачневело
на земле как на старой звезде
копошились черви арабской вязью
серебристые лужи пеной и точечной рябью
покрыты в нетёплый день
абсолютна тень
болезненность абсолютной тени
и условность пространства
созданного для потери рук
я и другая я в необычном свете
это
привычный круг
нет ничего реальнее этой кожи
зажмуриться или закончить день —
по сути одно и то же
***
я помню как тело твое звучит но забуду вскоре
живая вода под песком проложила лейку
начало берет начало в колючем пятне травы
зеленой травы кипяток уходит в густое море
холодное еле теплое в верхнем слое
солнце чумной водой промывает глаза мои
вспышки как бомбы перед глазами как вспухшие волдыри
как бубоны вспархивают стекловидные черви
нулевая боль — ледяные реки —
перетекает в три-тысячеваттный снег
чума это прежде всего мой мусорный крик
в последнюю очередь твой ебанутый смех
***
моим глазам не хватало фокуса и из-за этого
звёзды теряли чёткость контур и градус цвета
превращаясь в круглые слёзы
в прозрачность сфер
и это было ещё одним звуком в пространстве света