Алла Зиневич
Пушкин LAB
http://vk.com/pushkinlab
Владимиру Беляеву как организатору фестиваля и В. как организатору моего духа
Пушкин LAB-1. «Волчий сад»
(ВИР, усадьба Великого князя Бориса Романова)
Садовой готики оформленный огонь.
В твой давний кадр врисовываю голос,
чтоб с нами время, словно Бог, боролось
крылом кирпичным и змеящимся плющом.
И так твоё становится моим:
садовой готики средневековый дым,
(где вместе Гриффиндор и Слизерин),
как сердце для тебя, в узорной клетке кадра
поёт волнистым золотом живым.
Так и моим становится твоё –
труды и дни, земных забот быльё:
по кладке алой ангелы восходят,
и крылья притворяются плющом.
Никто из нас не будет побеждён,
ведь лестница Иакова – тот дом:
перила времени – листва, и мысль – ступени,
сокрытые ковровым кирпичом.
Но лишь вдвоём мы одолеем время.
Пушкин LAB-2 и 3 «Электричество и вода»
(выход из ВИРа в Нижний парк и к Колонистскому пруду)
I
Несёт «другой такой рабочий» технику,
как будто крест, и кажется Христом.
Поэтов поток – электрический ток
по проводам изогнутым дорожек,
где изоляцией им – травяные ложа,
стремится к камню-стражу водоёма.
И чудится, что ты в меня вселился,
когда здесь я снимаю это всё.
II
Вот линии жизни, ума, любви,
судьбы – натянуты над водой,
и небо – как моя-твоя ладонь,
а, может, и Его –
и гладят пальцы Бога
измятый водоём, весь окоём.
Нет разницы меж истиной и мифом,
когда по-настоящему живём
и любим, воплощая словом, светом
жизнь повседневную и мелочи её:
у вод стоячих / у цветущих кустов
сидят, как леший / как водяной,
гении места – поэты.
Пушкин LAB-4 «Дом смотрящего за водой»
(Нижний парк, дорога на Тярлево)
Вот Дом смотрящего за водой:
руины времени.
В кругу травы живой
поёт сирень сиреной Одиссею-
вагону, что за скалами стволов
плывёт в Санкт-Петербург по морю рельсов –
кто Пенелопа?
Та, кто воды ткёт,
и чей сюжет вдоль времени течёт:
в нём шум колёс – уток и ветерок – основа.
Сплетая-распуская звук, поёт.
Вот Дом смотрящего за водой:
руины ветра.
Кирпич клеймён татуировкой букв –
лилеями инициалов вечности
и вечности имени твоего.
Вот Дом смотрящего за водой:
руины времени и вечная любовь.
Пушкин LAB-5. «Мост»
(Нижний парк, дорога на Тярлево, ж/д мост)
В крови железо есть: по воле Бога
сосуды наши суть железные дороги –
от станций органов течёт к вокзалу сердца,
чуть замерев и сделав поворот,
как в зеркале, течёт наоборот.
Банальность рифм не есть позор стихов.
Так пусть мне первой остановит кровь
Господь! – чтоб, седину убрав со лба,
ты наблюдал бы, как железная тропа
молвою ржавой зарастает понемногу…
Я созерцаю кровеносную дорогу,
где серые и синие тельца
курсируют велением Творца
туда-обратно в такт читаемому слогу.
Пушкин LAB-6. «Остановка»
(пос. Тярлево, Фильтровское шоссе)
Она лишь миг, всего лишь блик
на фоне остальных:
забор – как ваза, и сирень
внутри него стоит.
Сюда б «зеркалку» и штатив
и руки… я не ты,
и кадр вобрал стекло и пыль
и сонные черты
поэтов, смазанность их лиц,
сгущённость облаков…
Поэт читает. Белый шпиц
любуется строкой.
Пушкин LAB-7. «Красная долина. Арка-руина»
(Павловский парк, берег реки Славянки)
Два ока Бога на меня глядят,
как в горе и в радости зрачки у тебя.
Глаз левый пуст, сквозным путём пронзён.
Глаз правый полон битым кирпичом.
Я сяду на траву у Божьих ног.
Хорошие стихи похожи на молитвы –
впаду в нирвану, выпив строк глоток,
и, как жемчужины, в её зелёных рифах
найду и четырёх-, и пяти- листник
ключей кастальских, райских клеверов!
Пусть вечно сквозь зрачки твои мне смотрит в очи Бог.
Пушкин LAB-8. «Башня»
(Павловский парк, берег реки Славянки)
Вот башня, называемая Пиль,
вот белый шпиц внизу,
а вместе – шпиль:
смешенье зримых форм и устаревших
даёт высокий штиль –
восьмой пункт фестиваля – бесконечность,
для мира логики здесь точка невозврата:
дождь проникает в землю, строки – в вечность,
ты – в душу мне, как чёткая цитата
(так я к тебе – в глубь фотоаппарата).
Пушкин LAB-9. «Амфитеатр»
(Павловский парк, берег реки Славянки)
Высоко на холме над рекой –
беломраморным бывший покой,
но мхом и сумраком прошедшее покрыто,
и одуванчики меж плит подъемлют нимбы –
в Пальмире Северной сады Семирамиды
пришельцев с поля русского полны.
Высоко над рекою солнце и дождь,
как хиппи, «делают любовь»,
и Работа Великая мирит меня с англицизмом пошлым,
ибо она повсюду – растёт сквозь камень травой
(как на записи – напряжение в голосе).
Высоко поэты над мраморами
подъемлют к Коллеге одуванчиковые голоса:
пусть летят парашютики, чуть незримей крошится камень,
Бог расчистит мох времени, мрамор песни останется –
в крайнем случае, в кучевых облаках.
Повторяются притчи: о сеятеле, о Лазаре,
о званых да избранных, о девах да о талантах.
Нас было мало, почти что одни участники,
и сестра мне дома сказала, что мы как первые христиане.
Пушкин LAB-10 «Колоннада Аполлона»
(Павловский парк, берег реки Славянки)
До подножия Аполлона пытаются дорасти мхи,
донести ему истину русской сырой земли.
… что имя римское твоё, что византийский лик?
Являешься мне в статуях, античность
которых – только форма их,
что значит, прав был Августин, и время
для Бога – вечность, нам же так дано,
как Пенелопино живое полотно:
живая, смертная нить каждого мгновенья.
Спускаются ли к водам по ступеням,
поросшим зыбким мхом времён и вер,
стихи, текущие, как танец светотени
за рамками колонн, где света и листвы
закатное сердцебиенье,
от немоты дождя сжимаются ль зонты –
остановить мгновенье!
Обрести
в его движении, трепещущем в горсти
(как в бабочки крылатом, пёстром пеньи),
свет вечности в её узорной тени
(которой имя – жизнь, земля и время),
себя самих – Амура и Психею.
На несохранившемся видео, на чужих и своих фотографиях
я себя самой старше, стройнее, страньше,
будто уже доросла до моей душа
тво-я.
Июнь-июль 2012, 21-22 ноября 2012