Илья Имазин
Из пояснений к стихотворениям, от написания которых автор в последний момент отказался
*
А что если прерванные порывы и не реализованные нами намеренья
чьей-то незримой рукой заносятся в отдельный каталог,
образуя как бы непроявленный негатив
нашего цельного и завершенного творчества,
некое собрание потуг, не достигших результата,
но и в лоно смесительное не вернувшихся?
*
Прерванное детство
Одинокие игрушки
Грязный подоконник
Скользкие ступеньки
Неизбывное сиротство
Сломанные игрушки
И жизнь не сложилась…
Записал в блокнотик спонтанно возникшие ассоциации,
из которых планировал собрать стихотворение,
но руки так и не дошли – отвлекся на дела житейские.
Стихотворение тоже не сложилось.
*
Предвидя мне на роду написанное унижение,
Я хотел было сочинить стихотворную жалобу,
И в ней в качестве утешения попросить о возможности –
Взамен света в конце туннеля или буддийской мандалы –
После всех мытарств разглядеть
РОМАШКУ В ГУСТОМ МОЛОКЕ
Но потом передумал просить и жаловаться:
Все-таки, как ни крути, постыдный жанр.
*
В другом так и не написанном стихотворении
Предполагалась как бы игра контрастов и противоположностей,
Как если бы Андрей Белый и Саша Чёрный сели играть в шахматы,
Причем Белый играл бы чёрными, а Чёрный – белыми,
А на заднем плане кто-то выдавал бы гаммы
на стареньком пианино.
*
Еще была у меня идея написать в стихах детскую сказку
Про соловья, виртуозно выводившего трели на рассвете
И обезумевшего от своей виртуозности настолько,
что его сородичи решили его выписать из соловьиной рощи.
«Соловей не поет для свиней!», – повторял он,
Возомнив себя не птицей, а юным поэтом.
В голове моей сказка уже почти сложилась,
Но тут я подумал: куда мне? Ведь я не Андерсен,
чтобы браться за такое! –
И отбросил этот замысел.
*
«Ты ничтожен ветер,
Ты ничтожна буря,
Я надену свитер
И тебя убью я!» –
бормотал я, с прогулки возвращаясь продрогший.
«Чем не стихотворение?» – подумал, оказавшись дома.
«Битник» – прикольное название, что-то вроде исповеди
О той поре, когда я примерял роль отщепенца-нигилиста.
От той поры остались пижонский берет
да полосатый свитер «с горлом» под самый подбородок,
а вот стихотворение так и не двинулось ниже первого четверостишия.
*
Начал нескромно и дерзко,
как и подобает шестнадцатилетнему поэту:
«Слышишь трель обезумевшего от виртуозности соловья?
Это я».
Продолжил жалобно,
как и подобает шестнадцатилетнему поэту:
«Это мой голос, охрипший, юный –
Я просто слегка простужен,
Еще не слег, но уже никому не нужен.
Моя вера сгорела вместе с Джордано Бруно…» –
Еще одна сырая заготовка к стихотворению,
так и оставшаяся без внятного продолжения
зародышем чего-то не рожденного,
что, подчеркну, не следует приравнивать к «бесплодию».
*
«Безусловно, мой срок годности
Давно истек.
Я могу позволить себе всякие колкости,
Правда, потом пускаюсь наутёк».
Написал на клочке бумаги, да так и не пристроил.
*
«В свидетели обычно я беру
Пальму, спиленную за моим окном,
На ее месте зияющую черную дыру,
Что, возможно, является обыкновенным мазутным пятном…» –
Написал как бы преамбулу.
Дальше дело не пошло, а у меня перед глазами еще долго
Чернела дыра,
не заполненная иллюзией смысла…
*
Вдруг из этой дыры образ взбалмошный явился,
Которому любая моя вирша показалась бы тесной.
Он ни в один из опусов не пожелал вписаться:
«Из Марева Мертвого Моря
Как со страниц Большого Букваря,
Выскакивали, с волнами споря,
Затекшие ноги снегиря».
*
«А напишу-ка я что-то, на первый взгляд, несущественное,
Скажем, страничку про выпавшую ресничку».
Сразу строчка подтянулась – не первая, но из сердцевины
Будущего стихотворения: «Черна, как сгоревшая спичка».
И тут же для рифмы «частичка»,
К примеру, «бытия», как у Пушкина.
«Это уже что-то философское наметилось», –
Подумал, довольный собой, и расслабился.
Замысел не был осуществлен в силу своей несущественности.
*
«Зачем я берусь за этот,
На первый взгляд, тщетный самообман?
Неужели, применяя прославленный метод
Самокопания, обнаружу какой-то изъян?» –
Написал в дневнике, как зачин лирической интроспекции,
Оборвавшейся на полуслове.
*
«Весь день прогуливаясь сегодня возле
Озера, подбрасывал листья в воздух,
Поддевая их ногами. В общей сложности
Перекидал не меньше тонны листьев.
Явившись домой, решился
Поставить собранный мною букет
Желтых листьев в банку с водой –
Пусть и у меня красиво будет».
Букет получился чудесный,
но стихотворение не склеилось.
Ибо настоящая поэзия есть нечто большее,
чем только действие и его результат –
она есть нечто третье,
а, возможно, и четвертое.
*
Утром, помятый после вчерашнего,
Плетусь нехотя к умывальнику,
Заставляя себя на ходу сочинять
Очередное стихотворение
Под названием «Умывание».
Бормочу, не включая воду,
Тупо глядя в зеркало:
Кто твой враг, копрофаг,
Меланхолик, писюн и убийца?
– Мыльница!
*
Ночь за окном. Ни черта
Не видно. Вдруг первая звезда
Зажглась и ослепила меня –
Упал, не выбирая места.
Но тут же поднялся и снова
Упал, увидев, как вторая
Звезда появилась в небе.
Потом были третья и четвертая.
И тогда, представив на миг,
Сколько еще всякого зажжется
В небесах, махнул на все рукой:
Не верю приметам!
Что сбудется – то сбудется.
Смешно было и пытаться
состряпать виршу из этого казуса.
Я отмахнулся: стыдно в наше время
вверять себя древним суевериям
Или, как мореходы седой старины,
плыть к цели по звездам.
Звезда за окном мне подмигивала,
Я же ей в такт корчился в танце,
похожем на судороги.
*
Также осталась без разгадки почти детективная история,
Намеченная, на первый взгляд, случайным
Набором слов:
алиби для мадонны
руки ворчуна
пахнут апельсином
Говорят, Уолт Дисней, стоя перед «Сикстинской мадонной»
в Дрезденской галерее,
Мысленно нарисовал на месте амуров двух гномов:
Ворчуна и Тихоню.
*
«Нет, – думаю, – пора бы взяться за ум и написать, наконец, серьезное,
Возможно, даже религиозное стихотворение».
К примеру, монолог монахини, трактующей
Слова Спасителя «…не мир, но меч…».
Долго я замысел вынашивал,
Но вместо горы родил мышь –
Всего одну строку недлинную,
К которой придумал броское заглавие
«Палиндром португальской монахини»:
ТЫ! Почему меч? Опыт…
*
Поиски полноты знания воплотились в нескольких строчках,
которых оказалось явно недостаточно
для того чтобы из них скомпоновать
самостоятельное и законченное стихотворение:
Видеоплёнка запуталась в ветвях дерева.
Всё, что мы видим вокруг,
Записано на ней.
*
Наконец, мне захотелось подчеркнуть значимость еще не сказанного
какой-нибудь бессмертной метафорой
и я задумал, но постеснялся написать
что-то до крайности высокопарное,
отдаленно напоминающее
такие вот строки:
…так пусть же Единственное Слово, не сказанное мной,
Мерно колышется на поверхности этой страницы,
Точно лодка, привязанная к причалу, на твёрдой глади воды,
Точно лотос, чей стебель, длинный и крепкий, как пуповина,
Тонет, исчезает в недоступной для взора глубине
Моего безмолвного сердца.