Звательный падеж
Андрей Мегалинский
Автор живёт в Нижнем Новгороде.
ЦИРКУЛЯРНОЕ
***
Помоги мне. Помоги выровнять и удержать.
Не давай этой твари зарывать голову в сырой могильный песок.
Можешь побегать вокруг кресел, забрызгав слюной
шляпу старой мадам. Можешь продырявить висок
ржавой шальной пулей. Можешь на библейском осле
встать между бочкой с ромом и райской калиткой, и заржать
вместе с ослом, размышляя о том,
какой же хитрец всё-таки был Буридан.
Можешь связывать себя кровным родством с персонажами молодого
мизантропа-сюрреалиста Иванова из сорок шестого дома.
Можешь сам вернуться домой. Вернуться сюда.
Пристегнуться, и послать бортпроводницу за полусухим,
а в это время читать в салоне полусладкие и невыдержанные стихи.
Затем почувствовать, как седеют волосы, выпадают зубы,
открыть глаза, увидеть горящие палки на сыром могильном песке,
заржать и попробовать ещё разок.
***
Монохромной палитрой
шёпотом чёрно-белым
отправляю по водостоку
отраву
и антидот.
Кто же их выловит первым?
Откроет
выпьет
осмотрится -
берег уже и не тот!
Дальше - больше...
Воображаемые
дозы -
начала концов.
А может, начала начал?
как ребенок
пил мамин поддельный Шанель
и мерзко кричал о том
что пришла тётя Света
и всё потратила.
А тот, дядя тьмы,
вырос
и снова запил.
Идёт по встречке
а что-то всё сквозь да сквозь.
люди на улице
пинают ногами:
"смотрите, бессмертный"
- К сожалению, вам не выжить.
Терапевт умывает руки.
- Да брось...
- Бля буду!
А дальше что?
Барыжить
пустыми столетиями
за пузырь дрянной выпивки,
эликсира рода Буэндия?
Или же бить посуду
напившись
выходить, шатаясь
поскальзываться
и падать
до самих облаков.
Лежать и смотреть,
Как пальцами тычут, кричат "каков
подлец!"
И непонятно, это конец
или стоит-таки попробовать
выплывший яд?..
***
Свободную от времени
работу
запечатываю в жёлтую бумагу
и к чёрту
за полярный круг.
Быть может
она там ямку выроет сама
и доверху её засыпет щебнем
слепой могильщик.
А я сажусь к остывшему камину
и жду полуночи
или зенита солнца, как повезёт
зашиваю носки, стираю от пота рубашки
читаю газеты
по букве в день.
В общем,
занят.
А иногда
заперевшись на восемь замков в комнатушке
три на три
выстригаю ржавыми ножницами
свалявшиеся в дерьме
королевские узелки извилин...
***
Я буду пить свою кровь стакан за стаканом,
утром и днём, строго по расписанию.
Ночью начну о прутья стальные мягкого гроба биться.
И следить, как моим мёртвым соседям
спички вставляют в глазницы.
Следовать наказанию
Предписано неукоснительно.
Но муравьи оттащили меня в свои норы,
чтобы думали все, как важен им каждый солдат.
Смотрите на трупы!
Не брезгуйте каннибализмом!
Положите меня обратно в ящик Пандоры!
Вам для статистики ведь нужны катаклизмы.
А мне оставьте мой
старый ад.
***
Всё ложь.
Toбoй игpaют в пyл, ты шapик нa cyкнe.
B мoгильнyю дыpy мы вмecтe yпaдём. Tвoю мopaль yдap пepeвepнyл,
и вepить пepecтaл ты мнe, чтo мы внизy,
и тoлькo глyбжe вниз идём.
Tы ввepx кaтилcя пo cтoлy,
тeчeниe пoймaв нa oзepцe. Kpичaл я вxoлocтyю,
и вcё нe вepил мнé ты, чтo мы xoтим, дepжacь в yглy,
и cмepти пap пoчyяв нa лицe, тoннeль пpoдeлaть нa дpyгyю
cтopoнy плaнeты.
***
Тот, кто красные угли в ботинки твои насыпает,
кто забивает
окна,
расклеивает картинки
с надписью "Продаётся", называет себя
невидимкой,
лицо газетой
скрывает. Ведь это же так
удобно -
быть, будто эхо.
Хрипом заевшей кассеты
твоё эго
из горлышка льётся.
И твоё старое, полусухое древо,
древо жизни под окнами
уже рубят враги.
А ты смотри и сжимай кулаки
от гнева...
***
Ногти скользят по гнилой парусине
обшивки последнего цеппелина.
Не знаю, товарищ, сколько ещё протянешь.
Пуля в стволе одна, а нас - двое.
Зато парашютов - море
Завались
задохнись
сдохни!
Ты много прожил, так что давай первым.
Аутодафе - это верный способ.
Надо спокойно, чтоб не дергаться
как тряпичная кукла, сотканная из обшивки
последнего цеппелина.
А то распугаешь людей в цирке
лет так на десять!
Мне половину, тебе половину
как договаривались.
А помнишь, как мы начинали
мудро и мило, с идеальным миром
на борту измученного флагмана.
Ты любил, мы оба любили
скользить по обшивке первого цеппелина
навстречу дождю и рассвету.
Но голод, голод!.. Пришла чума.
Мы ночами жевали материю
сочную, свежую
обшивку теряющего высоту
цеппелина.
И теперь наш город сыпется кирпичами.
мы оба по ту сторону парящего зверя.
Хотя каждый из нас недалёк.
И от гибели.
Так что хрен с ним.
Готов? Уверен?
Ладно, взрывай к чертям!..
Хотя постой...
я там забыл
кошелёк.
***
У химзавода, подальше от ювелирных и терминалов,
где васильич толкал спизженные на прошлой неделе брюлики,
двое. Один смолит последней из пачки "Беломорканала",
другому полуполная "Столичная" приятно оттягивает брюки.
Где-то там, впереди, всем желающим раздают квартиры
и дают бесплатно разок упороться чем-то дешёвым.
Рожа по телевизору ясно сказала: "Мы гарантируем,
что больше вам не придётся дрожать за свои жопы".
А вот интересно, дадут опохмелиться в чистилище,
и будут ли там пункты общественного питания?
Может, стоит просто отпиздить васильича
и забрать у него выручку в отместку за тётю таню?
Не льётся. Или льётся куда-нибудь мимо пищевода,
пепельный столбик перерастает в оловянного солдата.
- Эй, вы там, у забора! это территория химзавода!
- Слыш, михалыч, а дорога-то вверх уходит куда-то...
***
Может быть, ты уже понял
когда-то...
может быть, даже пойму
и я,
что Земля
не просто так вымучена и распята,
что спрятана истина, что истинно
Свята,
в трюме тонущего
корабля.
Но может, ты не захочешь очиститься
Духом...
может и я обленюсь
до самого края,
и, умирая,
никто из нас не поведёт
и ухом,
что в днище заброшенном, в запахе тухлом
плывёт жизни Цель
и сгорает.
2012