Гавриил Маркин
Рефаимы
***
Слушая звон крючка
о за ночь отвердевшую воду,
слепой рыболов познает
себя как ловца отражений.
***
Вот придут камыши целовать руки
на звук дрожащей от натяжения
тетивы языка – в сумерках,
когда дерн изувечит копыто кентавра
и сам пальцами с удлинившимися ногтями
нащупаешь рога, что наметились на висках
уплотнением
тишины.
***
Вслушиваясь в мир, дослушались до звука,
с которым свет точит камень,
луч же удлинялся все более и более
и уже провисал над лазоревой пустотой,
как недоумение того, кто, имея два глаза,
нашел в траве третий, в точности подобный двум первым,
и теперь ощупью ищет ему на лице
подходящее место.
***
есть дверь есть порог
но некого
назначить собой
хоть и полон дом твой птицами
кружащими со скоростью
остывания вселенной
и есть окна:
херувим ходит
по весеннем лесу
что уже занимается пламенем
***
Механизмом огня озадаченные,
три мудреца вглядывались в языки пламени
в надежде разглядеть в них потаенные
пружины и зубчатые колеса,
ухватить их пытались пальцами,
с пальцев капало, зло шипя на углях,
их время,
ставшее вдруг текучим.
***
На подошвы налипла тяжкая глина,
и ему уже не оторвать от земли
ног, не приспособленных
к земному тяготению,
только видеть глазами на стебельках,
как корабль его
в землю врастает –
роднится с землею.
***
офелия уже на полпути
к дремучим островам
где херувим прядет
из пламени новый лес
~ кувшинки тасуют лепестки
желая остаться неузнанными
жмутся к дремучим островам
приближения
***
Дайте имя ему,
имя, в котором
было бы меньше его,
вскормленного студеной водой
из сосцов апреля, –
больше того, что нарождается
в вербный час в нижнем сосуде клепсидры,
когда жизнь истекает по капле
и верхний
– колыбель –
пустеет.
***
Время, сосчитанное на листьях, –
время, когда птица
может клевать зерна,
не боясь быть прорванной изнутри
их ростками ~
словно солнце замерло
у берегов Арарата