Звательный падеж
Михаил Земсков
Об авторе: Прозаик, драматург, литературтрегер. Родился в 1973 году в Алма-Ате. Окончил механико-математический факультет КазГУ (1996 г.) и сценарный факультет ВГИК (2003 г.) Пьесы, рассказы, повести и романы публиковались в журналах «Аполлинарий», «Октябрь», «Дружба Народов», «Лиterraтура», «Дактиль». Лауреат Русской премии (2005) со сборником повестей и рассказов «Алма-Атинские истории». Лауреат конкурса монопьес «Человек» (2007) за пьесу «О любви к Чайковскому». Финалист фестиваля современной драматургии «Драма.KZ» (2018 и 2020). Куратор ряда литературных проектов, инициатор и руководитель Открытой литературной школы Алматы. Данная подборка — первая поэтическая публикация автора.
От редактора: Поздние поэтические дебюты, порой, самые интересные. Как этот. Михаил Земсков известен как прозаик и драматург, стихов от него никто особо и не ждал. И я не ждал, поскольку помню всего один полушуточный стихотворный текст Миши, из которого я 15 лет назад сделал прихиппованную песенку-гимн офисного планктона. Песенка канула в Лету. А Миша около года назад прислал мне пару стихотворений, Потом ещё, а потом ещё немного. И вот — отличная подборка автора со своим, спокойным и чётким, голосом. Я рад, что поспособствовал её выходу. И жду новых текстов.
Стечкин спросил
ЛНТ
На «Лев Толстой: Бегство из рая» П. Басинского
Поезд по имени Анна
Все прёт и прёт — как ни странно…
За разъездом — станция N.
Бородач пугливый в окне:
Это что за остановка —
Бологое иль Поповка?
А с платформы говорят:
Астапово, ну ты и борода…
Шепчет что-то бородач:
Ты мой джихад,
Рай мой и ад…
Понять и простить…
Толкает соседа:
Нас узнают — скорей, скорей!
А с платформы говорят:
Так ты, дурень, бороду сбрей!
На платформе ломбард —
То ли «Мидас»
То ли My Das
Рядом — букмекер «Гермес» —
Herr Mess
Из ХерМеса кто-то обратно в My Das:
Золотое сердечко отдай, пидераст.
Или хотя бы золотой третий глаз.
Бородач бормочет: komm, komm,
Где же Аннушка с молоком?
Где же скачущие под грозой?
Неужели Софочка там на крыльце?
Я теряю свой витамин, сука, С.
Ты мой джихад, рай мой и ад,
Не понять, не простить, не распять —
Мир мой война, воскресения нет,
И я не оставил детям конфет.
Скоро мой самый тихий парад,
А я без мундира и Achselband.
***
Вы не устали жить в этой системе? —
Мальчик спросил
Вы не устали жить в этой поэме? —
Пушкин спросил
Вы не устали жить в этом моменте? —
Женщин спросил
Раб бессмысленной физической красоты
Я не хочу быть чем-то большим, чем раскручивающаяся спираль
Хотя правильно было бы — наоборот
Вы не устали жить в этой системе? —
Мальчик спросил
Вы не устали жить в этой поэме? —
Пушкин спросил
Вы не устали жить в этом моменте? —
Стечкин спросил
***
Ева
Оборачивается,
Видит мужчин —
Всех будущих,
Всех времен,
И роняет.
Ева
В растерянности.
И немного в испуге.
Низко наклоняется,
Ищет упавшее.
«Ева,
Не плачь.
Всё только
Начинается», —
Говорит кто-то.
Ева
Не плачет,
Просто не хочет.
Бросает поднятое,
Уходит.
Теперь нам всем придется ждать
Другого мифа.
***
«Вот и всё…»
Как, когда, кому я это скажу?
Эшелон моего сердца с грустными солдатами приближается к станции,
Штыки смотрят вверх, глаза — вниз.
Или — наоборот?
Штыки наших взглядов переплетаются,
Но металл — не плавится,
Даже не греет.
Но мне и не нужна теплота.
В отпускном настроении грустных солдат,
Заданном то ли фразой, то ли длинной дорогой,
Ощущается вектор — из точки А в Б — бесконечность.
Ничего не изменится в пути,
И в этом бесконечная красота этой фразы,
Ничего не меняющей в скольжении по рельсу —
«Вот и всё…»
***
Ахиллес догоняет черепаху за
Полсекунды до того, как взорвётся вселенная
Он успевает схватить её за панцирь,
Прижать к земле непонятное существо.
— Всю жизнь испортила, сука, —
Выдыхает устало, сплёвывает в сторону
Сквозь густую бороду.
Опускает руку с тяжёлым мечом.
Но полсекунды кончаются…
Он успевает поднять руку с мечом
Чтобы отрубить отвратительную
По форме и содержанию голову
Но не успевает опустить меч:
Вселенная взрывается.
***
Было же так:
Оставьте, отбросьте, идите.
И чувствуешь наготу.
Внутреннюю, конечно.
Прогулка, как будто.
И только нагота помогает
Сокрыться, отвлечься,
Закрыться, и вдруг —
Соплечие обнажений;
Такая сильная, верная
Масть совмещений,
Что даже как будто ветер,
Попутный, добрый, ласковый, прохладный.
Но — чан с водой, неподвижной.
Отделяет время.
И строки.
Чан с водой проявляет —
Разницу цифр и, наверное, что-то ещё —
Что важнее, и проявляется дольше —
Из истины, которая может быть только сейчас,
В растянутое рябью временных отражений понимание,
В котором — всё майя.
***
Когда приходишь домой — уже завтра,
И в пепельнице — как ни странно, пепел.
Обезличенные пространства
Видят выход за окном в небе.
И за градусом плинтуса —
Обязательство вечности,
Или хотя бы пожизненности.
Но ты знаешь, что это —
Лишь элемент теории относительности,
Как то, что ты ещё во вчера,
А на циферблате и вокруг — уже завтра.
***
Реки впадают в беспамятство.
Травы движутся на восток.
Замедленный кровоток,
Тяжёлая височная доля.
Градусник подмышку,
Горчичник под майку.
Обезболивающее в сердце.
Действие блокираторов
Опиоидных рецепторов
Слишком кратко
Для рвущейся плаценты.
***
Алма-Ата —
Уже не та.
Алма-Атинцы —
совсем не те.
А кто-то из них —
Уже и не здесь.
Париж — тоже давно уж не тот.
Лондонский дождь не так уже льёт.
Москва, Лиссабон, Мадрид, Нью-Йорк,
Прага, Бомбей, Бангкок, Богота —
Все не те, не тот, и не та.
Даже Головкин уже не совсем тот,
И Коннор с Хабибом —
Как «Спартак» с «Зенитом» —
Говорят, уж не те, не те.
Звезды на небе в ночной темноте —
Вроде как раньше, но всё же не те.
Даже чёрные дыры в своей пустоте —
Не то, что раньше — а совершенно не те.
Да и квантовый переход —
Если честно — совсем уж не тот.
Вся вселенная после взрыва — уже не та.
Твой космос внутри,
Дыхание его,
И в этот космос полёт —
Не те, не то, и не тот.
Лишь я один все тот же тот —
Что же со мною не то?
***
брахманы летают над полюсом
сбрасывая оперение
лампочка теплоты — то по оси, то под осью
качается, движется — но не в такт:
свобода
знаю — это движение так
несносно
и бесконечно
набираю воздуха
полные лёгкие
такие лёгкие лёгкие
брахманы летают над полюсом