Цотне Чиковани
Попрошайка
Сегодня я был в Авлабари, ходил к часовщику. По пути повстречал попрошайку.
У нас в Тбилиси водятся попрошайки самых разных стилей и направлений:
Попрошайки светофорные.
Попрошайки ресторанные.
Попрошайки траурные.
Попрошайки религиозные террористы (вооруженные свечками и иконами).
Попрошайки Достойные.
Попрошайки устрашающие.
И многие другие.
Этот конкретный был из достойных. Вернее не был, а была.
Она дежурила у банка, не торопясь покуривая сигарету и одаривая пространными комментариями всех, кто в него входил или выходил.
Для этого типа попрошаек содрать с кого-то деньги не самое главное. Им важнее показать себя, дать понять, что они не какие-то там проходимцы, но личности «высокого полета». Потому они часто цитируют классиков, рассказывают о своей знатной семье, о том, что, если бы не судьба-проказница, они сегодня здесь бы не стояли.
Ко мне в тот день эта попрошайка не обращалась, я был не ее сегмент. Она работала исключительно с посетителями банка, я же просто проходил мимо.
Дошел я до своего часовщика. Он был местный, Авлабарский, а значит смекалистый. Только часовыми делами он не ограничивался, но пристроил к своей мастерской еще маленький канцелярский магазинчик. В этом магазинчике увидел я девочку лет 13 с младшим братиком лет 4. Они покупали фломастеры и очень серьезно к этому делу относились. Долго-долго выбирали, часовщик их обслуживал, время от времени подмигивая мне и извиняясь за задержку, хотя я никуда не торопился. Наконец, выбрав фломастеры и заплатив деньги, они вышли из магазина, тут и наткнулись на «достойную попрошайку». И вот, что затем случилось.
Когда попрошайка увидела милого 4-летнего ребенка, она улыбнулась ему и стала нахваливать, мол – какая куколка. Старшая сестра от этого немножко напряглась и постаралась отступить назад вместе с братиком. Тогда попрошайка сказала: «Подожди, малыш, у меня для тебя кое-что есть». С этими словами она стала рыться в своей огромной засаленной сумке, достала оттуда конфеты и радостно протянула малышу. Увидев это, старшая сестра совсем перепугалась. Она спрятала ребенка за спиной, повторяя: «Ему этого не нужно, ему не надо». Малыш-то как раз хотел конфету, но сестра загораживала ему путь. Она была хорошей девочкой, просто очень юной для того, чтобы догадаться, что эту конфету надо было обязательно взять. Она не могла понять, что, взяв эту конфету, она придавала попрошайке статус обычной гражданки, равного члена общества, который, как и всякий другой, может угостить на улице ребенка конфетой. Я растерялся, глядя на эту сцену. Что было делать? Выйти и сказать девушке – возьми конфету – было несуразно. К тому же этим я не помог бы и попрошайке. Подумал – может, мне взять эту конфету? Но и это не выход. Тем временем девочка взяла братика на руки и пустилась бежать. Попрошайка осталась одна на улице с горсткой конфет в протянутой руке. Она стояла и долго смотрела вслед убегавшим детям, которых уже не было видно среди прохожих, затем развернулась и ушла. Я не знаю, о чем она думала в этот момент. Стоять на улице с протянутой рукой для нее было делом обычным, но оказалось, что, когда из этой руки не берут, куда больнее, чем когда в нее ничего не подают.
Авторский перевод с грузинского под редакцией Надежды Казариновой