Пётр Разумов
РИТУАЛ ВОСКРЕШЕНИЯ «Я»
Юсупова Лида. Ритуал С-4. – М.: АРГО-РИСК, 2013. 88 с.
Ритуал Си Фо – это не просто формула канадского маньяка, это формула времени и пространства, сжатого автором в код, шифрующий и дешифрующий советскую травму. Лида Юсупова как никто далеко ушла от «русского мира», брайтонской пельменной, где русские превращаются в привоз, шлак империи внутри другой, становятся робинзонами, заложниками, провинциалами и варварами. Лида ушла в мир американский, в мир маньяков, газетных вырезок, телевизионных картинок. Но он не засосал её. Она играет с этими дискурсами в недотрогу-лапту, в «сифу». И в этом смысле она более русская, чем танцующий в лаптях поэт N, не знающий, что такое мир, что такое любовь и травма, что такое слово внутри медиа, а ведь медиа – это всё, это поле, поглотившие и озимые, и урожай. Нет ничего кроме медиа, нет никакого человека, кроме маньяка, нет никакого животного, кроме крокодила.
Си фо – это скрадывание русскости во время, это отпечаток боли на лике Языка, единственной существующей Империи. Почему Юсупова пишет по-русски? В этом загадка её таланта, её способа путешествовать, её эмиграции внутрь, её всепроникающей, связующей всё системы отношений с Человеком. Нежность, даже не то – просто отношение в чистом виде, здесь бы подошёл какой-нибудь психологический термин – эмпатия к малым сим: к маньякам, педерастам, роженице мёртвых, каким-то вдовам, просто людям Земли, людям, требующем заботы – и медиа предлагает им это Око, но оно как дырявое покрывало не способно греть, а лишь разжигать срам.
Все эти слова не точны, в русском языке очень сильны силы давления и подчинения, здесь сгущены краски гнева, Добра и Зла, православного деспотизма и боли эсхатологической. У Юсуповой всё как в доброй деревне, в африканской семье, где все братья, где все у психоаналитика на сеансе, в психодинамической группе, где Рай уже как бы давно наступил и пали оковы страха. И самым чудесным образом травма здесь тоже присутствует. Она присутствует как легенда. Как рассказ бабушки на ушко, как колыбельная матери: «про любовь мне сладкий голос пел». Она словно бы разрешилась некой благодатью, благодатью искусства, которое лечит маньяка и крокодила, не знающих о существовании ни России, ни Боли, ни Рая, ни собственно Искусства.
Рассказ разрешённой травмы – вот что такое верлибры Юсуповой.
И здесь не только газета, не только сожаление. Здесь и белый ослепительный цвет футболки, красный велосипеда, звёздное небо над крокодилами, тишина ветреной погоды – всё искрится такими деталями, которые делают ландшафт доступным осязанию, некому метафизическому осязанию, как будто космос построен именно при участии Лиды, она знает какой-то чертёж, она говорит о том, где прошли линии и легла тяжесть. Этим словам нельзя не верить. И совсем не потому, что мы кому-то сочувствуем, а именно потому, что это очень точно схвачено. Это похоже на кино Дэвида Линча. Такого никогда не было и нет, это слишком густо и страшно, слишком поэтично, слишком сэкси и т. д. Но это так, как мы переживаем мир и каждый день, каждую страну, каждую судьбу, каждый поступок в ней и каждую деталь. Не в протокол, а в Язык! Бей, бей барабан мысли, глаза и слюны того, кто строит гнездо, дом, отчёт Бытия о себе самом. Лида Юсупова, незлая волшебница собственной воли и голоса, будь!