***
слабая власть мужчин
слабая власть мужчин, не вписавшихся в нормы
вдвойне презираема: ни рыба, ни мясо
ни кости, ни перья, ни шкура, ни кожа
ни деньги
ни чешуя. помой посуду, вынеси мусор и не мешай мне
растить ребенка.
всеобщая чаша
:загибай пальцы: боль
разочарование
и насилие
оставшиеся позади. хочу написать о прадедушке, чью зарплату отбирала властная женщина, которой я уже не знал: они познакомились, когда родители посадили их в одной хате в Підбірцях и сказали "поздравляю
вы женитесь". приятно познакомиться. никто не знает, любили ли они друг друга . никто ни о чем не спрашивал и не рассказывал.
когда отец
мальчонкой
учился драться на улице, взращивая в своих мускулах цветы 90-ых (а твой отец
играл в русскую рулетку с товарищами, хотя ты уже родилась), она выбегала ему на помощь
с палкой
и колотила других мальчишек по хребту
ничего не опасаясь: ни коммунистической партии
ни... какая грустная судьба: когда ву́йко (брат матери) занимал престижную должность в чинах, отвечал за образование в городе, был при билете и с уважением
но спился и пропал. его тела так и не нашли.
отец часто вспоминал, как подростком вытаскивал пьяного вуйка из всяких злачных мест.
ее, прабабку, переселили в опустевший город после войны
львовянин в каком поколении? а я не стал бандеровцем, хотя никто особо не старался никого таким сделать (бандеровцев
почти не существует, я не помню, когда видел “последнего”: большинству плевать на патриотизм в этой стране, а кому не наплевать – те не кричат об этом, не попадают в новости
открывая памятники или избивая чужаков из соседнего подъезда
все мы уже патриоты, если просто хотим здесь жить лучше
вместе с другими людьми
а убийства на почве ненависти
– из какой пещеры, какого этажа, какого роддома
вы выползли?..
*
урбанизация. люди не знали, как жить вместе, получив квартиры, как спланировать будущее, когда всё наебнулось – хотя казалось бы, нерушимых..
и растеряв все свои старые связи – мы так и не съездили в то село, в котором уже он не вырос
а я путал его с другими сёлами с таким же названием:
колея поколений
расходящаяся в новообразовавшиеся государства.
когда история каждой семьи – ключ к пониманию социума
со сломанным замком, заедающим, что не выбраться
*
хочу написать о другой прабабушке, державшей другую ветвь семьи в ежовых рукавицах, но что дальше-то? хочу
и буду
?
это феминистское письмо? или маскулинисткое? или слова
приобретают столько значений
что теряют единое
рождая целые миры гендерного неравенства и дисфории
если ты выбираешь один свет
и отказываешь мне в другом
***
тревожности маскулинностей
мы схожи с тобой – формами принуждения
созидающими нас до первого усвоенного представления о любви
но различаемся – невоплотимостью чьих-то желаний
о части которых в себе я узнал только то, что не смогу их понять
и это наиболее близкая практика метода из всех доступных мне пониманий
а ты думаешь, что не стоит от них избавляться: но что значит – принять?
[как гендер меня расквировывая
вновь и вновь
ранкой
заново
конструируй во мне то и как, что понравилось внутренней форме протеста
не оглядываясь близорукой тревогой на социум, впервые заметивший сходку соседей по двору: как огромная хищная птица без клюва
наблюдает колотый хрусталик плоти
превосходящий целое целого тела]
*
– на вершине той гендерной пирамиды неравенства в сфере труда, в которой мы с тобой участвуем, самые кошерные, денежные места мужчины все еще занимают на горсть больше
чем женщины, еще и получая за тот же уровень и объем работы больше денег. везде
где вы
нам всё же труднее, – скольким закопанным, чем ниже они были и чем их было больше, хотелось уйти, да некуда, изгнанные из публичного, лишенные приватного: можно сказать, что это их проблемы, вина и ответственность, но так же можно сказать про всё – и разговор окончен: когда же откроются шелтеры для мужчин – я уже жду
а они и не знали, что можно уйти, думать как угодно, не теряя верности – "подохнуть с голоду" вместо "уволится" [а, все равно было некуда
не к кому
и не от кого
из бутылки]: будто я виноват в том, что тебя угнетает то же, что угнетает меня
но иначе. и если я чем-то на них похож
то немногим больше, чем ты
похожа на нас и мы друг на друга
непересекаемо разными
линиями, складываясь в забитые пробками перекрестки данных для социологов
*
– а давай опустим глаза к фундаменту этой пирамиды и посмотрим, на чем стоит
зиждется виртуальный мир невидимых взгляду мужчин, кажется, они сами себя не видят, с которыми большинство из нас никак не связаны, чтобы разделить их вину своей ответственностью, словно оттенка кожи
достаточно, одной черты общей
чтобы пришить всё то, что сидит в одном человеке
другому
игнорируя то же самое в само_й себе
бегло осматривает несколько этажей застройки в постатриархатных сумерках
вижу одну из граней неравенства, ослепляющую резким включением света в затхлом учебнике комнаты
*
мужчин здесь на 10 миллионов меньше, чем женщин
и умирают они на столько же лет раньше
на 5 позже выходят на пенсию, чтобы как раз умереть, ни разу не выйдя за ней в качестве карантина
в 6 раз чаще кончают жизнь самоубийством
смущаются, когда о них говорят что-то непривычное, как сейчас
не обращаются к доктору, как будто в романтических отношениях
со своими болезнями, опасаясь каминг-аута осуждений
обсуждают эмоции только со своим здоровьем, отказывающимся выходить из гетто вредно сковывающих привычек – помолчит немного о том, что в нём плохого
не представляя, что это
но ему так сказали
чаще умирают от излечимых болезней, оставляя бездетными вдовами кредиты и алименты, от производственных травм, ДТП и других [не]предотвращаемых государством причин, пока левиафанова пасть не выгниет костями перемолотых
а желудок откажет переваривать спецодежду трудящих
и ты не поверишь, я знаю, может быть, я ошибаюсь, но мы же ведь
и не соревнуемся, преувеличив статистику высших обезьян, научившихся говорить лишь для того, чтобы объявлять друг другу войнушки, длящиеся дольше, чем жили умирающие в своей кровати счастливчики, пока одна половина населения купала в крови другу половину
*
… такой насильственной смертью; главные жертвы мужчин – это другие мужчины
гетерогенные группы насилия
тебя не заберут в армию просто потому, что ты родилась такой, какой тебя потом заставили стать, как и всех нас, если только не выбор: если только
не получится откосить, воспользовавшись случайным капиталом знакомства родителей с кем-то из военкома: от начальника – до неврологини;
доктор, принимавший мои роды, много лет спустя поможет заразиться шапочной глазной инфекцией, достаточной в истории болезни, чтобы "не умереть на службе", потому что моих настоящих болезней на несколько непригодностей недостаточно, чтобы избегнуть воинской обязанности с молчаливого согласия всего меньшинства
чтобы выполнить клятву и не лгать о состоянии здоровья тем, кто знает, чем именно он болен, но не знает правил, как защититься, не владея магическим языком власти бюрократии: тогда в жизни появляется что-то еще, чего ты боишься, но ни ты, ни никто другой
не совладаете с этим, пока не сменится рамка и этой социальной нормы
и насилие над людьми по форме институционализированного отчуждения мальчиков от их мальчишества принудительным внедрением в них паттернов подчиненности
определя судьбу рандомными обстоятельствами жизни
как будто парень, крутящий шаверму, не мог бы изучать лингвистику, сложись все капельку другой колодой
безразличных случайностей: когда ты не можешь того, что требует социум, глядя
с презрением на твои практики возникновения
на несколько лет выдергивая в стертый ад личности, оголенный субъект языка
со снятой кожей, облучаясь холодным опытом беспомощности и бесправия легального произвола какой же мы можем представить себе волну metoo в армии?
с руки такого же, как и он, только попавшего сюда на год раньше:
иерархия тавтологии, не субординированная по сходству бережностей и различий
*
и на работу берут чаще, может быть, исходя из чисто утилитарных соображений собственной выгоды, а не с целью сексизма: из кого из этих двоих ресурса получится выкачать больше, эксплуатируя социальные обязательства гендерного восприятия, удерживающих нас на работе за деньги. :кому-то
больше, а кому-то
меньше, а кому сколько нужно? сегодня кто более уязвимый и как? я понимаю, как бесит, когда не воспринимают всерьез и на равных
исходя из наспех усвоенных представлений о женской природе и неуравновешенном поведении. "Потому что мужчины слишком эмоциональны для голосования", – вспоминая шутку Элис Дьюэр Миллер в 1905 году: я почти готов с ней согласиться
пойми, как бесит, что не только "я" якобы должен все это делать
но и не могу иначе, если я "тот", каким "должен быть", "если хочу быть мужчиной"
т. е. просто хочу быть, даже не в их глазах, но в своем представлении
также внесенным в меня, как и во всех, как и всеми, что просто опознав дискурс
по влаге на стенках замкнутого тоннеля или глубине отбрасываемой тени
из него не выбраться
а я не хочу ничего, кроме времени и возможности ничего не делать из того
чего не хочу
*
из около 360 тысяч сидящих, десятая часть – женщины
скольких парней посадили по 228-ой статье, найдя у них незнакомый пакетик с дозой буквально чу-чуть больше необходимого, чтобы заполнить к подкрадывающемуся дедлайну отчетов статистику?
экспериментируя с жанрами – тэк-с, что там у нас в русле частичной декриминализации 282-ой статьи?
госпитализация несовершеннолетних за подписку на паблик аля "колумбайн" в психоневрологический диспансер (ч. 2 ст. 205.2 УК РФ)
"пропаганда нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних" на картинках с разными формами женщин (6.21 КоАП РФ)
не, ну они там, в своем совсем обнаглели ФСБ, создавая группировку для дела, которое за создание этой группировки они же потом на детей и повесят (ст. 282.1 УК РФ)
нам бы такая малина, простым участковым страничек "Вконтак`е"
выйдя на волю, кто-то вернется, не приспособившись, кто-то смирится с утраченной, словно навыки делового общения после длительной безработицы, жизнью, смысл которой теперь в том
что она не на зоне, безразлично вспоминая пытки политзаключенных, умирающих туберкулезников и адский труд за сумму, которая не считается за деньги даже некоторыми бездомными
с которыми он разговаривал, – глядя на выцветшую татуировку якоря на руке водителя маршрутки
*
между вымыванием за границу, прекарным будущем и кризисом того, с чем он не смог овладеть и не от чего не может отказаться, превратившись в пародию на мужчину, хотя насмехаясь над ним, все молча знали, что понятия не имеют, что же такое – мужчина?
или что же такое – женщина?
права кого нарушаются и отстаивают первые и последнее, что только помнящие о себе – как были детьми, не зная, что значит "дети"
и о субъектности детей в пределе власти их родителей мы еще только, кажется, думаем, как и прийдется ли говорить?
*
– ты же мужчина, и не можешь быть феминисткой: it`s problematic.