Алла Зиневич
Железнодорожность
Путешествие от ст. «Царское Село» к 21ому километру
Новая энергия, новое время.
Исполняется забытое, незабвенное.
Необщепринятого, сверхличного будет всегда хотеться:
пусть парки «близко», сердце – только центру,
а, в-третьих, мне при том всегда хотелось
пройтись изнанкой железнодорожной,
где одинокая кирпичная заброшка –
из Хармса коммуналок бабка-ёжка,
с которой каши не сварил топор,
столбов высоковольтных перебор,
да в из болот стремящихся кустах
пищащая морзянка птах,
и кошки в беспредельных камышах
твою и, может быть, кузена юность
уж тридевятым сфинксом сторожат.
Наискосок взлетают самолёты
тому, как от щитов «песок» и «щебень»,
борщевиков, вознёсшихся ущербно,
я неуклонно следую на север
к таинственным издетства гаражам –
приметам нумерованной платформы
и для меня, кто к воле прочь от нормы,
и для провинции охочих горожан.
Репейник оседлали муравьи;
ромашки как яичницы для взгляда;
пересекла я параллельные пути,
сопровождая к будущему радость!∞∞
Витебское направление
В августе все напоминает мне Радомышль:
свет, омывающий окоём, как живая, святая вода,
от лугов на подсолнухи палисадника
светофор переключающая листва
и плоды подзаборно-бесхозные дач -
только небо, высокое здесь, как архангельские глаза,
там склонялось его сединою ранней
редких перистых облаков к исцарапанным от малины рукам...
Шесть лет назад тому Калининград
раскидывал пред взором гроздья фортов
как ожерелье краденных кораллов -
экспроприировала Русь у Клар и Карлов
леса, танцующие под кларнеты фавнов,
из-под копыт которых бьёт янтарь,
и чьи басы переполняют кирхи,
как вещь-в-себе, заупокойными по Канту.
Мне тошно тщиться женщиной домашней -
кровь дальних предков, дедовский характер
рассказывают жизнь как сказку странствий
и странности: с научной новизной
не скорби Пруста - установок скальда
пишу себя барочными холстами
на фоне Радомышля да Калининграда,
чтоб первый план отдать Пяти Углам!∞∞
Августовская езда в Петергоф
Художнице Юле Д. и Свете С.
В Новом Петергофе вокзал - Нойшванштайн:
лебединого крыла рифленая раковина,
водопадом жемчужным с неё - облака;
собираем с подругой железнодорожные травы
на закате прозрачном
для благих и праздничных чар...
Схожи с мышами летучими - ушами! - собаки:
домовые ли, даймоны - Ярославна с Кассандрой -
колесницей арканов увозят нас
в мирового древа познаний рунические края;
мы - внутри манускрипта, в перламутровом бестиарии
метафизического художника.
Песнь Земфиры застольно сбывается, обретается в дар
звездный знак аметиста прозрачностью
на подворье святого Петра,
где рябина к счастливой зиме ключами
имени цветом зеркальным
под балконом желанно щедра - и я знаю:
все замки мне откроет и пустит в замки
неразменный талант,
чтобы жить échapper au chantage
обречённых страданий – les lieux communs –
арлекином нечаянной радости
в доме солнца двуглавом на чудотворной улице ангелов!∞∞