Аристарх Месропян
data_bearers: vestige
1. funeral.
вчера мы похоронили главного героя data_bearers: renegade.
он тяжело умирал, плакал, обильно потел,
его последними словами были:
«картину перевесьте в кабинет
и окна застеклите; мне стравливать
комфорт и дискомфорт
не страшно. тебе страшно,
не так ли? тем не страшно,
кто видит одинаковые сны
по ночам».
2. emergency ration.
идет война:
флаги, звуки очередей,
иссеченное беспилотниками небо
разорвался снарядом собственной неуживчивости — доели бомжи
бомжи-феминисты,
любовью к человеку столь чистой
напоены, что соскребли все
моими последними словами
перед раскатом взрыва были:
«я девочка, а остальные девочки идут нахуй»
так бомжи перестали быть феминистами
3. xxx (infamix).
упругий от стыда
танцую на столе
друзья смеются
подруга навеселе
шучу, она вообще в говно
мы смотрим полнометражное кино
о том, как ангелы отпиздили людей
и съели их сердца
рифмую до конца
чтоб походило на безобразные потуги отца
это мои стихи, делаю, че хочу
ироды ебáные
я сам буду их читать, вы вообще не нужны нихуя
вот такая вот атмосфера, улавливаешь?
4. sperrung.
голуби склевали мои мысли:
я ем рис,
я ем котлету,
я смотрю на часы,
если где-то голуби склевали человеческие мысли,
значит, они похожи на хлебный мякиш
я ненавижу быть честным с самим собой,
я причесываюсь два раза,
я забыл, где оставил ботинки,
я смотрю на часы:
если где-то голуби склевали хлебный мякиш,
значит, его кто-то туда накрошил
5. fear.
твоя сука так низко летает,
что на ней гадают гаруспики,
обтекая от страха
еще:
движеньям наших братьев светят кружка и бадья:
кружка светится,
бадья обтекает от страха
— WE ARE OUTNUMBERED
6. deep cuts.
бремя мира имеет особую амплитуду:
похоже на щекотку в суставах,
сгибать больно, а выгибать — некрасиво;
дрожь как от холода, воздух на вкус как сода,
взгляд как преступление, мысли как
речь иммигранта в чужой стране —
вызывающая брезгливость, рыбья речь;
а кофе давно не прибавляет бодрости;
спазмы в горле схожи с нуждой поправить
галстук, но откуда мне это знать?
ухмылка взрезает лицо, когда я воображаю иную жизнь,
но все мои вариации давно сгинули в помоле выбора,
а в этом мире остался почему-то,
не вопреки, но бесцельно,
уставший, нелепый, трусливый,
самому себе омерзительный,
такой, что неловко в диалоге с зеркалом в пустой комнате,
запрокинув голову, с хрипом выдыхать
в облупленный потолок протяжное пьяное:
— йяаааааааааааааааа
7. elegi.
на языке трусости это стихотворение звучало бы так:
«на холмах трусости лежит ночная мгла»
на языке насилия вот так:
«маленький ребенок коснулся меня коленом в маршрутке, и я захотел его убить»
на языке птиц вот так:
«фьють, фти, фти, феее»
на языке моего самолюбия выступил спелый типун, так и хочется его поскоблить
на фестивале моего самолюбия в толпе застрелился крот
на фестивале птиц мы прошли бесплатные курсы полетов и улетели
8. funeral 2.
вчера деревня хоронила козлиную шкуру
бабки мяли платки, отцы поднимали рюмки
старый дед пустился с освежеванным козлом в пляс
и слег к ночи с гипертоническим кризом
пока скорая ковыляла из города,
мы, пацаны, забрались в ветхий сарай
и при свете лучины гадали, какая из себя тьма
коллективный вердикт:
тьма — это у тебя в закладках вк
тьма — это опоздать на работу в офис на пятнадцать минут
тьма — это летающая сука
тьма — это вокруг лучины
тьма — это война, разная
тьма — в липком взгляде незнакомца поздней ночью
тьма — в бесполезной вивисекции себя
9. outcast.
стакан на две половины раскололся,
(before the flood)
как оказалось, ничего особенного в нем не было
(where is your god now)
потоп не состоялся, но предчувствие конца света
никуда не делось
(everlasting)
я бежал от зла вешних вод,
но привел его в собственный дом
(came back haunted)
в целях безопасности
я не переступлю порог
(we are outnumbered)