Рефлект...куадусешщт #39
5+7+5
* * *
Здесь собраны хокку. Начинается с небольшого эссе «Возможна ли русская хайку?», посвящённому в основном размеру такого трёхстишия: 5+7+5 слогов. Затем цикл хокку, написанных в деревне Липовка летом 1998 года. А далее – сплошные эксперименты. «ХОККУ-КОНСТРУКЦИИ» – это два цикла хокку, построенные по довольно-таки жёстким правилам, которые я сам для себя придумал. Эти правила легко увидеть без специального объяснения. «ОБРАТНОЕ ХОККУ» – это трёхстишия не по формуле 5+7+5, а по формуле 7+5+7. «АНТИ-ХОККУ» – это сопоставление принципиально нечётного хокку с принципиально чётным четверостишием, написанным на ту же тему. Завершают раздел «ЯПОНСКИЕ СОНЕТЫ: ТРОЙНОЕ ХОККУ ИЛИ РАЗЛОЖЕНИЕ ТАНКА» – новая форма из 9 или 10 строк, построенная на чередовании 5- и 7-сложных строк. Хочу обратить внимание на «СДВОЕННЫЕ ЯПОНСКИЕ СОНЕТЫ», когда в одном стихотворении слиты вместе три (по крайней мере) японских сонета. В раздел «АКВА-ХОККУ» я поместил соединение акварели и хокку, что-то вроде хайга. С маленьким предисловием.
ВОЗМОЖНА ЛИ РУССКАЯ ХАЙКУ?
Обычно под русской (и вообще, не-японской) хайку понимается трёхстишие по смысловой интонации, поэтическому настрою и мироощущению аналогичное японским хайку. Речь идёт о таких трудноопределимых категориях поэтики хайку как саби (патина, печальный налёт времени), ваби (грусть одиночества), сибуми (терпкость), каруми (лёгкость) и других. Сформулированные Басё и его последователями эти категории вместе с более общими категориями, унаследованными от танка (моно-но-аварэ – очарование вещей, югэн – сокровенный смысл и др.), определяют поэзию хайку на языке, общем для всех людей Земли.
Можно сказать и совсем коротко: хайку – это поэтическое выражение сатори: свидетельство духовного прозрения поэта и его отражение в сердце-разуме читателя.
Однако поэзия – это не только настроение, мысль, чувство. Это ещё и текст, построенный по определённым, достаточно жёстким и искусственным (с точки зрения естественного языка) правилам. Не важно, соблюдаются ли эти правила или намеренно нарушаются в конкретном стихотворении ("минус-приём" в терминологии Ю.М.Лотмана), они должны существовать и быть общепризнанными, как некая идеальная норма. В поэзии, как и в искусстве вообще, эта форма не является чем-то дополнительным и равнодушным к содержанию. Если настроение, мысль, чувство стиха выразить в другой форме, это будет другое настроение, другая мысль и другое чувство.
Японская поэзия хайку – это жёсткая поэтическая форма, не имеющая аналогов в русской (да и мировой) поэзии. Даже сонет по сравнению с хайку кажется весьма свободной формой. Характеристическое свойство хайку: трёхстишие в 17 слогов по формуле 5+7+5.
Возникает вопрос: а как же русская хайку? Нужно ли придерживаться формулы 5+7+5? Обычно, на последний вопрос отвечают отрицательно. Обоснований такого ответа можно привести очень много.
1. Русские слова, как правило, длиннее японских, в них большее число слогов (в частности, из-за приставок, суффиксов и, особенно, окончаний). Понятно, что втиснуть нужный набор слов в 17 слогов в русском языке очень трудно.
2. Русский стих построен на чередовании ударных и безударных слогов, поэтому на слух воспринимаются, прежде всего, ударные слоги (а также слоги, в которых ударение "ожидается" по законам размера). Общее же число слогов в строке русским слушателем практически не воспринимается как значимая величина.
3. Русская поэзия хайку является наследницей русских переводов японских хайку, а переводчики никогда не стремились выдержать формулу 5+7+5. Поэтому для русского читателя хайку – это любоe трёхстишие, в котором выражены соответствующие духу хайку настроение, мысль, чувство.
Конечно, все эти соображения верны. Однако когда я пытался сочинять хайку (и танка), я интуитивно чувствовал, что свобода произвольного трёхстишия (пятистишия для танка) находится в некотором противоречии с духом этой поэзии. Я стал экспериментировать, пытаясь "втиснуться" в формулу 5+7+5 (5+7+5+7+7 для танка). Когда это получалось, мне кажется, я ощущал какой-то новый, дополнительный эффект стихотворения. Я стал анализировать эти опыты.
Прежде всего, я обнаружил, что трудность "втискивания" в формулу 5+7+5 сильно преувеличена. Конечно, писать силлабо-тонический стих из 17 слогов – задача неимоверной сложности. Но ведь для хайку это не требуется! Сложность соблюдения формулы 5+7+5 компенсируется отказом от метра. Другое дело, что нужно преодолеть чисто психологическую инерцию ориентированного на русскую метрику сознания. Но в этом как раз и заключается и смысл, и интерес освоения новой для русской поэзии формы хайку.
В этом месте возникает другой вопрос: а не является ли силлабо-тоника неотъемлемым свойством русской поэзии, коренящимся в русском языке, Может ли русский читатель воспринимать как стих речь, не построенную по законам метра, Конечно, может! Иначе не было бы нужды в реформе Ломоносова. Но то, что имеет начало, должно иметь и конец: не в смысле исчезновения силлабо-тонических стихов, а в смысле понимания неисключительности и, значит, необязательности этой формы, в смысле возможности других форм. И русская поэзия XX века демонстрирует эти другие формы (в частности, верлибр).
Что же касается русских переводов японских хайку, то здесь переводчикам нужно было решить две трудно совместимые задачи: передать смысл, дух, содержание, мысль, чувство, настроение стихотворения и сохранить формальные признаки японской хайку (формула 5+7+5). Конечно, пожертвовать пришлось вторым. Однако сочинение изначальной русской хайку отличается от перевода японской хайку. Русский поэт мыслит на русском языке и, если он чувствует форму хайку (прежде всего, формулу 5+7+5) как необходимую, то и слова будут возникать в его сознании такие и так, что они сами будут ложиться в нужную форму. Для этого, конечно, поэту требуется некоторая практика с тем, чтобы в его сознании выработалась эта "инерция хайку", аналогичная "инерции ямба" или "инерции сонета".
Но всё же, зачем вообще нужно "втискиваться" в формулу 5+7+5? Чем плоха свобода произвольного трёхстишия? Тем же, чем плоха подобного рода "свобода" в искусстве вообще. Почему тогда трёхстишие, а не двустишие, или (что привычнее русскому поэту и читателю) четверостишие? К свободе должно стремиться сознание художника, искусство же – это всегда несвобода. В этом противоречии коренится сущность творчества.
Что же касается формулы 5+7+5, то, по моим наблюдениям, она выполняет стандартную функцию отбора: из всех возможных способов выражения отбирает лишь немногие. Очень часто (видимо, по неопытности) стихотворение возникает в сознании в промежуточной словесной форме: с остатками метрики, с тяготением к четверостишию. Перерабатывая эту форму, "втискиваясь" в "прокрустово ложе" формулы 5+7+5, вдруг обнаруживаешь, что получившаяся новая форма выражения лаконичнее, точнее, чем исходная. Вместо препятствия формула 5+7+5 становится как бы другой колеёй, направляющей сознание в новые, неизведанные области.
В этом месте приходится сделать важное замечание. Для меня остаётся проблемой вопрос о том, является ли формула 5+7+5 наиболее адекватной для русской хайку. Русское 5+7+5 – это буквальный перевод японского 5+7+5. Но, может быть, небуквальный, но более точный перевод – это 5+8+5, или 6+9=6, или ещё что-нибудь? Я не могу ответить на этот вопрос. И это одна из причин, по которым я стараюсь придерживаться "буквального перевода": 5+7+5. В конце концов, эта формула освящена многовековой (хотя не русской, а японской) традицией. А традиции – это те дороги, по которым движется искусство. Поэтому для меня лучше заимствованная дорога номер 575, чем полное бездорожье.
Более точно, 5+7+5 на российской местности – это не столько проложенная кем-то дорога, сколько направление движения. А дорог, которые ведут к цели, – много. Это варианты построения стиха внутри формулы 5+7+5. Как стихотворение членится на фразы, и как они соотносятся со строками? Как строка членится на слова: например, первая строка – это 1+4, или 1+2+2, или 3+2 и т.п. И здесь привычка к русской силлаботонике может дать дополнительные варианты: как именно чередуются ударные и безударные слоги в 17-слоговом стихотворении. Здесь возникает то же отношение, какое имеет ритмика к метру.
И последнее, что мне хотелось сказать. В конечном счёте, традиция существует для того, чтобы её осваивать, а освоив, – нарушить, и тем самым, – продолжить. Как любили говорить китайцы: "Он освоил стили своих предшественников и на склоне лет решился создать свой неповторимый стиль".
деревня Липовка, август 1998
ЛИПОВКА–ЛЕТО–1998
1. Волнуясь, дарю
новые хайку друзьям -
новым и старым.
2. Мы едем ночью.
Шум ветра и мотора.
Свет звёзд и окон.
3. Не грусти, жена.
Скрасит небо заката
месяц молодой.
4. Так выбелил зной
синеву, что пропали
узоры Неба.
5. Запах полыни
ветер донёс и горечь
из сердца ушла.
6. Дождь долгожданный!
Люди сложили зонты -
стоят и мокнут.
7. Здесь раньше был мост.
Одиноко вброд бредут
старые столбы.
8. Белая Луна.
Аист на водокачке.
Ропот мотора.
9. Лежу в гамаке.
Падает свет заката
на новый плетень.
10. Хмурое утро.
Тихо бредут мужики
за самогоном.
11. Спит деревушка.
Свернулась калачиком
под звёздной бездной.
12. Перед рассветом
ёж под окном прошуршал.
Кошке не спится.
13. Все гости ушли.
Будто бой барабанный,
тихий стук часов.
14. Обветшал мой дом.
Вечер в западной стене
зажёг фонарик.
15. Трава пожухла.
День середины лета.
А там и зима.
16. Лежу на траве.
Выше меня лишь одно
Лёгкое Небо.
17. Кошка крадётся,
ловит ночных мотыльков.
Птицы заснули.
18. Стирка у реки.
Плеск воды, шорох травы.
И вдруг – женский смех!
19. Ночные гости.
Судят добро и зло.
А в Небе – Луна!
20. Сон ожидая,
думаем думы свои.
И шорох дождя!
21. Все слова мои
слышат только космеи,
головки склонив.
22. Что-то с ногами:
почуяли дорогу.
А дорога – их.
23. Чудится в ночи:
тень в окне, иль двери скрип.
Полнолуние.
24. Проснулся с мыслью:
скоро кончится лето.
Стал печку топить.
25. В доме читают -
заняты все лежанки.
Дождь моросящий.
26. Ветер в берёзах
так громко, протяжно кричит.
Я тоже молчу.
27. Жить как Тао Цянь
в этой Южной деревне
кто может в наш век?
28. Кто прочтёт тебя,
моё бедное хайку,
когда я умру?
ХОККУ-КОНСТРУКЦИИ
Женщина Хэйан
1. Листья диких трав -
Простой узор на платье
Женщины Хэйан.
2. Женщины Хэйан
Тонко прорисованы
Нити-волосы.
3. Нити-волосы –
Только тень лица-луны
Женщины Хэйан.
4. Женщина Хэйан,
Твоего лица печаль
Нарисована.
5. Нарисованы
Ветер, веер, жест руки
Женщины Хэйан.
6. Женщина Хэйан
На узорной бумаге
Читает письмо.
7. Читает письмо.
От росы влажен рукав
Женщины Хэйан.
8. Женщина Хэйан
Прячет письмо в сумочку.
Ветер стихает.
9. Ветер стихает.
Выходит на "Таганской"
Женщина Хэйан.
Ночью пью...
1. Ночью пью коньяк.
Луна плывет по звездам,
Звезды – по Луне.
2. Ночью пью вино.
Звезды, искрясь, всплывают
К вершине Неба.
3. Ночью пью виски.
Дружно сыпятся звезды
В лунную бочку.
4. Ночью пью пиво.
Луна под звездной пеной
Холодна как лед.
5. Ночью пью портвейн.
Вокруг Луны собрались
Старые звезды.
6. Ночью пью ликер.
К томному Небу липнут
Луна и звезды.
7. Ночью пью сакэ.
Луна разгорячилась –
Так и сияет!
8. Ночью пью водку.
Звезды дерутся с Луной
За место в Небе.
9. Кружатся звезды.
В Небе больная Луна.
Утром пью рассол.
ОБРАТНОЕ ХОККУ: ИЗРАИЛЬСКИЙ ЦИКЛ
Через какое-то время, проведенное за сочинением как обычных (силлабо-тонических) стихов, так и танка и хокку, мне захотелось большей свободы, что, в силу вышесказанного, означало – новых ограничений. Обычное хокку имеет ту же форму, что первые три строки танка, которая строится по формуле: 5+7+5+7+7. Осенью 2003 г., во время путешествия по Израилю, я подумал: а что если для трëхстишия брать не первые, а средние три строки танка: 7+5+7. В обоих случаях все числа простые: и число строк, и число слогов в каждой строке и общее число слогов. Я назвал эту форму сердцевиной танка или обратное хокку, поскольку оно получается из обычного хокку обращением числа слогов 5-7. Так получился "Израильский цикл" из 18 обратных хокку.
1. 9.10.2003, четверг
Собираюсь в дорогу
Завтра лечу в Израиль.
Какой холодной
Стала сегодня Москва.
2. 10.10.2003, пятница
Медленно поднимающееся к берегу дно моря, пустынный песчаный пляж и башни города Ашдод вдали.
Средиземного моря
Волны – качели.
Скачут башни Ашдода.
3. 10.10.2003, пятница
Вечерняя прогулка.
Это не эхо шагов –
Всего лишь шëпот
Ступеней старой Яффы.
4. 11.10.2003, суббота
Три года назад я так же стоял на смотровой площадке и смотрел на город.
Когда гляжу на вечный
Иерусалим,
Всë жду – а вдруг исчезнет…
5. 11.10.2003, суббота
Решился прикоснуться и был удивлен.
Видит Бог, не от солнца
Столько теплоты
В камнях Западной Стены.
6. 13.10.2003, понедельник
Плывем на надувных каяках. Лодка почти неуправляема, нас несëт то к одному берегу, то к другому, и мы смеëмся.
Что ему наш смех и речь
Разноязыка –
Невозмутим Иордан.
7. 14.10.2003, вторник
На одной из Голанских высот – горе Сусити, где причудливо перемешались античные и византийские развалины с постройками последней войны, – сидим на камнях древнего храма и смотрим на закат.
Во мгле Галилейских гор
Зеркалом вспыхнул
Перламутр Кинерета.
8. 15.10.2003, среда
Мы стоим на вершине горы. Над нами кружат грифы. Мы смотрим вниз на соседнюю гору, покрытую развалинами города Гамла. Город поднялся против римлян в Иудейскую войну – не без помощи Иосифа Флавия. После пленения последнего, взят римлянами штурмом. Часть жителей погибла в сражении, а остальные бросились в пропасть с противоположного конца горы.
Не здесь ли скорбно стоял
Иосиф Флавий,
Глядя на гибель Гамлы?
9. 16.10.2003, четверг
На улочках старого города Цфат – города художников и каббалистов – синагоги, мастерские и магазинчики.
В сердце мудрого Цфата
Еврей рисует
Танцующих евреев.
10. 18.10.2003, суббота
Мы учились с ней в 11а классе 444 школы г. Москвы.
Бер-Шева – Семь колодцев.
Тихим вечером
Встреча через тридцать лет.
11. 19.10.2003, воскресенье
На краю Иудейской пустыни, где песок морского дна перемешан с солью, вдыхаю лишние 400 метров воздуха ниже уровня внешнего моря.
Тело излечит вода
Мëртвого моря,
Душу – песок пустыни.
12. 21.10.2003, вторник
Близ южной оконечности Мëртвого моря находятся развалины города Содом. Немного севернее на западном берегу над скалой высится вертикальный камень, напоминающий фигуру женщины, смотрящий на юго-восток.
Что видишь, жена Лота?
Мëртвые камни.
Нынешний мир невидим.
13. 21.10.2003, вторник
В долине Тимна.
Спросишь – в ответ пропоют
Всë ту же песню
Столпы Соломоновы.
14. 21.10.2003, вторник
Около искусственного озера, места отдыха в долине Тимна.
Где вы, горцы пустыни?
Одни туристы
В бедуинской палатке.
15. 22.10.2003, среда
С балкона отеля в Эйлате смотрю на горы и порт Акаба на другом берегу Красного моря.
Потухли в ночи цвета
Иорданских гор.
Акабы огни зажглись.
16. 23.10.2003, четверг
В океанариуме на коралловом рифе в Эйлате.
Сколько воды утекло
В подводном раю.
Стукнулся лбом о стекло.
17. 23.10.2003, четверг
Во время прогулки на верблюдах в окрестностях Эйлата.
Ловко лепëшки печëт
Араб молодой.
Вот бы мне научиться!
18. 24.10.2003, пятница
Едем на север по путыне Негев.
Мчит, будто что-то украл
Всë дальше и дальше.
Шоссе в пустыне Негев.
АНТИ-ХОККУ
Если хокку и танка построены на принципиальной нечётности (числа слогов в строке и числа строк), то почему бы, от противного, не построить стихотворение на принципиальной чётности. Тут можно использовать вот такую формулу:
24 = [ (5+7+5) + (5+7+5+7+7) ]/2 = ( 17 + 31 )/2 = ( хайку + танка )/2
Забавно, что число 24 лежит между двумя числами 23 и 25, произведение которых дает число 575, кодирующее формулу хокку.
3 x 8 = 24
В осенней ночной тишине
Я смерти не слышу крыла
Лишь шелест гитарной струны
4 x 6 = 24
Ночь. Осень. Тишина.
Сложила крылья смерть.
И в небе лишь один
Шелест гитарных струн.
Когда в Старом городе Иерусалима смотришь на ночную Луну,
видишь минарет мечети аль-Акса над Стеной плача.
3 x 8 = 24
Печально склонила Луна
Лицо к мечети аль-Акса
Печальна Звезда над Стеной
4 x 6 = 24
Месяц печален над
мечетью аль-Акса.
Звезда печальна над
Западною Стеной.
Когда смотришь на греческие развалины, видишь только груды камней и колонны,
над которыми ничего нет.
3 x 8 = 24
Речь камня древнего услышь:
"Небо не хочет крыш, но лишь
Колонны, что держат Небо".
4 x 6 = 24
Шорох древних камней:
Небо не любит крыш,
Одни лишь колонны,
Держащие Небо.
ЯПОНСКИЙ СОНЕТ:
"ТРОЙНОЕ ХОККУ" или "РАЗЛОЖЕНИЕ ТАНКА"
Летом 2004 г. в деревне Липовка я сделал следующий естественный шаг: выделил последние три строки танка: 5+7+7. Такое трëхстишие можно назвать "нижнее хокку" или половина "сэдока", если вспомнить о древней и редкой форме японской поэзии – шестистишии сэдока по формуле 5+7+7+5+7+7. Такие шестишия были уже в первом японском поэтическом собрании Манъëсю ("Собрание мириад листьев", VIII в.), правда, в малом количестве (из 4516 песен 57 сэдока, 4194 танка и 265 нагаута – длинных песен, также построенных на чередовании 5- и 7-сложных строк). В своей наиболее древней форме сэдока выражает перекличку двух сторон, т.е. женской и мужской половин хора, в виде вопроса и ответа. Шестистишия сэдока ещë называют песни гребцов, так что половина сэдока – это песня одного гребца.
Я решил соединить все три способа выделения трëхстиший из танка так, что получается девятистишие из трëх строф по три строки в каждой: тройное хокку или разложение танка (на хокку). Его формула: (5+7+5)+(7+5+7)+(5+7+7). Ближе всего такая форма к европейскому сонету, так что это можно было бы назвать также японским сонетом. В Липовке я написал 11 таких стихотворений.
28 июля – 9 августа 2004. Липовка
1. Дневные сны
Жаркое солнце.
В недвижимом воздухе
Травы уснули.
Усталого дерева
Отражение
Спит в зазеркалье воды.
Целую вечность
Над притихшей деревней
Всë те же два облака.
2. На закате
Около дома
Комаров будет меньше –
Траву покосил.
И прилëг на веранде
Смотреть на закат,
На запад открыв окно.
Зажглись облака.
Тихо садится Солнце.
Медленно гаснет Земля.
3. Белые облака
Белые лодки
В солнечном свете плывут.
Плывут и плывут.
Мне сегодня лениво
Постель покидать –
Довольно Неба в окне.
Вот день уплывëт,
Встречу ночь и прохладу
И челн Луны в волнах звëзд.
4. Сфера Луны
Лунная сфера
Над лугами ночными
Кружит и кружит.
То над рощей погоста
Подолгу висит,
Озаряя сияньем,
То вдаль улетит,
Чтоб у звëздного Неба
Вновь наполниться светом.
5. Прогулка с Луной
Иду налево –
Луна налево следом
В ветвях мелькает.
Тогда иду направо.
Луна – направо,
Будто на верëвочке.
Так и ходили
Всю ночь напролëт вдвоëм
По Земле и по Небу.
6. Цикады звенят
Цикады звенят.
Лëг и слушаю голос
Ночной тишины.
Мышь прошуршит по траве.
Цикады звенят.
Птица кричит за рекой,
Лает собака.
Кто-то смеëтся в доме.
Цикады звенят в ночи.
7. Жëлтая пыльца
Сегодня с утра
Наша Старица стала
Рекой Хуан-Хэ.
Жëлтые волны гонит
Ветер Восточный
К чужим берегам.
Вот лодки плывут.
Рыбаки тянут сети,
Полные жëлтой пыльцы.
8. Вечерние тени
Вот-вот упадëт
Солнце дневное за край
Вечерней Земли.
Тень на траве всë длинней
С каждой минутой.
Видишь, какой великан!
Мог бы до Неба
Достать, но бледнеет тень,
Сливаясь с тенью Земли.
9. Дикая ромашка
Мал и невзрачен
Дикой ромашки цветок –
Меньше копейки.
Чей прохудился карман?
Кто сосчитает
Россыпь монет на лугах?
Гномы-цикады
Считают без устали
И пересчитывают.
10. Рассвет в тумане
Восходящее
Солнце в красном тумане
Словно замерло.
Там по небу резные
Деревья плывут,
Срезая стебли лучей.
А на западе
Выше холодных высот –
Луна уходящая.
11. Грущу об отъезде
В середине дня
Дождь прошëл. Посвежело.
Плывут облака.
Скоро ехать в столицу,
Где нет облаков,
Где радость не дарит дождь.
Кто в доме пустом
Будет встречать-провожать
Все рассветы-закаты.
Позже независимым образом появилась форма японского сонета из 10 строк: два хокку и ещё четыре строки по формуле 5+7+5+7 или 7+5+7+5. Я тоже решил попробовать в этой форме.
Японский романс
Что так падает
В унылых тихих далях,
Тая на лету?
Той ли радостью,
Что зреет из печали,
Я теперь дышу?
Что за дело до земли
С её снегами!
В небе ходят корабли
под парусами...
СДВОЕННЫЕ ЯПОНСКИЕ СОНЕТЫ
Японские сонеты можно делать сдвоенными. Вот такое стихотворение, в котором девятистрочные сонеты можно соединять разными способами. Можно читать сначала 1-ый сонет, потом 2-ой. Можно по катренам: один катрен из одного сонета, следующий – из другого. Можно по строчкам: строка из одного сонета, строка – из другого. При это каждый сонет можно читать как сверху вниз, так и снизу вверх. Кроме того, можно выбирать какой сонет 1-ый, а какой 2-ой. Здесь приведён один вариант: 1-ый сонет, в котором формула (5+7+5)+(7+5+7)+(5+7+7) получается при чтении, как обычно, сверху вниз, а 2-ой сонет, в котором эта формула получается при чтении снизу вверх. Соединение по строкам.
1.
что наши мысли?
не более чем мусор
что кружит ветер
когда утихнет буря
все блики света
рассеются по небу
лишь голос сердца
ты в пустоте услышишь
когда проснутся чувства
2.
под сакурой цветущей
у края океана
под седой скалой
все голоса умолкнут
тая медленно
в цветном калейдоскопе
чуть слышный шёпот
на пороге вечности
что наши чувства?
Из десятистрочных сонетов тоже можно делать сдвоенные.
1.
там дуб гремящий
над тёмною водою
листву хоронит
она из меди
когда растает время
зазеленеет
в древесной плоти
остались только дупла
и бьётся жёлудь
о грудь земли осенней
2.
в доспехах ржавых
что в зеркале он видит?
печальный рыцарь
не из золота
из ярости и боли
металл сражений
зажили раны
но не зажила память
как бьётся сердце
в тахикардичном ритме
1.
идёт по земле
длинноногое солнце
с макушкой в небе
и прячется тень
улыбаются тучи
смеются люди
но что ему краски дня
луну-подружку
он ищет в ночи
но ночь от него бежит
2.
в пути и в пути
по сути, бродяга-бомж
с росой на ступнях
в его котомке
к бумаге прижалась кисть
они ждут чудес
встречного ветра песни
он сердцем слышит
и пишет стихи
где чудо дневной луны
1.
кто здесь, у окна?
здесь только я, Саагун,
и летящий снег.
кто ты, Саагун?
смотрящий в снежную мглу
в ожидании.
что ждёшь, Саагун?
того, кто придёт из мглы.
но там только снег!
да, там только снег и ты.
2.
кто смотрит в снежную мглу?
здесь я, Саагун,
и больше нет никого.
что значит имя твоё?
здесь я, Саагун,
и больше нет никого.
что видишь ты в снежной мгле?
я вижу тебя.
и больше нет никого.
здесь я, Саагун.