ART-ZINE REFLECT


REFLECT... КУАДУСЕШЩТ # 24 ::: ОГЛАВЛЕНИЕ


Александр МАЛЫЙ. ЯБЛОКИ



aвтор визуальной работы - Mikhail Safonov



(фрагмент из повести «Завещание»)


Ах, сей август однотысячновосемьдесятвосьмого, мною уж обремененная, до меня ж половозрелая, нервная и вторая моя кровная жена. Ау, ау тебе во всем...
«Яблоки на снегу» -- помню песню тех лет. Сад сочный, молдавский – элитарных сортов, нас было пятеро: два студента гибких, прораб, бывший, конечно - Василич, я, да таксист – отпускник, по лицу из башкир, загадочно за накрытым столом всякий раз напевавший «Слава богу Исааку». Помню, помню жажду тех дней, помню сухость во рту. Временно оставленная мной в Киеве супруга требовала всевозможных витаминов, по этой насущной причине и оказался я в составе вышеописанной бригады в этом саду спелом, зрелом, полном Жизни и всевозможных, включая и нашу украинскую, кавказских, русских, цыганских и прочих целеустремленных человеческих сообществ.
Работали мы рьяно и подолгу. С шести утра до восьми вечера обрывали плоды, провизорски плотно укладывая их в заранее отремонтированные деревянные ящики. С девяти, после сытного ужина, все пятеро усаживались под высоким, довольно тусклым фонарем сортировать и упаковывать свой будущий профит, что занимало обычно часов пять. Монотонная и довольно скучная деятельность наша происходила бы наверняка при полном молчании, если бы не находился среди нас неугомонный бывший прораб Валерий Васильевич. Ах, сколько поучительных, трогательных, богатых деталями и прекрасно изложенных историй собственной сексуальной биографии удалось услышать из уст нашего старшего товарища! Самым запомнившимся было великолепное описание собственноручно оборудованной экспресс-лаборатории, в которой для безопасной с точки зрения современной венерологии любви рассказчик всегда успевал исследовать незаметно добытый им мазок очередной обожаемой. В общем, речь шла о разновидных пробирках и всевозможных химикалиях, что само по себе вызывало глубокое уважение. Помню, подумалось: «Как такой человек до сих пор не стал сочинять в рифму?». Впрочем, ответ на вопрос чуть позже.
Забыл сообщить, что ящики с отсортированными для продажи на самых дорогих киевских, Бессарабском и Владимирском, рынках яблоками выставлялись нами на отдельно расположенной асфальтированной площадке в ста метрах от барака, в котором мы спали. Для охраны будущего товара каждую ночь до рассвета один из нас отправлялся на ответственный пост. Так уж случилось, что нас обокрали. На посту в ту злополучную ночь находился Таксист. Бедняга от усталости провалился в глубочайший сон, совершенно не реагируя на происходившее в нескольких метрах. Заметив на рассвете случившееся, несчастный сразу же разбудил нас. Состоянье наше было довольно траурное, в глазах у некоторых мерцали слезы. Валерий Васильевич, одним нервным глотком опустошив все бутылки, входившие в наш барачный инвентарь, исчез... Нашел я его часа через два, сидел он в стороне от людей, окруженный проклятыми ящиками, и, положив на один из них огромный кусок упаковочной бумаги, что-то писал. Спустя некоторое время я был ознакомлен с очень монументальной экспрессивной вещью. Вслушайтесь в первую строку и сопереживите, ради бога: «Прощай, Владимирский, прощайте, Бессарабка!!!»
Времени для восстановления утраченного оставалось немного, поэтому следующим утром мы с особым остервенением набросились на еще необработанный участок сада. Солнце в этот день не проявило к нам никакого сочувствия и даже наоборот - решило наказать за проявленную безалаберность своим почти невыносимым присутствием, ветром и не пахло. В пластиковой пятилитровой канистре к полудню не осталось ни капли воды. Настроение в бригаде было соответствующим – ни прилива, ни отлива. Стал я чаще на небо посматривать – вдруг облачко какое серое покажется. Думаю, был я в те минуты не одинок в своих надеждах, потому как немного погодя раздался нам из самых небес довольно громкий, явно немолодой мужской голос. Весть была оглашена на малороссийском языке с прелестным молдавским акцентом: «Граждане, хто хочэ пыты? Бэжыть до дорогы!»
Потрясенный таким текстом, спрыгнул я со своей рабочей ветки, схватил канистру и рванул к дороге. Примчался я не первым, на обочине стояли человек десять жаждущих с такими же канистрами, на маленькой скамье сидел усатый дедок в потрепанной папахе, наливавший из краника огромной желтой цистерны такого же цвета пенящийся холодный квас. В качестве мерила пользовался дед большой аллюминиевой кружкой, всякий раз, отпустив очередного покупателя, тщательно вытирая ее веселеньким махровым полотенцем. Дождавшись очереди, я нетерпеливо протянул свою емкость навстречу ловким рукам продавца. Результат произведенной им операции оказался несколько неожиданным: в мою канистру, на крышке которой стоял фабричный штамп «5 л», вместилось восемь литровых мерных кружек... Я попытался усомниться, я сослался на пятилитровую надпись. Мой оппонент снисходительно взглянул в мои вопрошающие глаза и произнес великую незабываемую фразу: «Не всякому писаному верят, сынок.»



следующая Валентин ИРХИН. МНЕ ПРИСНИЛОСЬ, ЧТО Я – ЧЕЛОВЕК
оглавление
предыдущая Гали-Дана ЗИНГЕР. ДАЛЬ





blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah




πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney