РАБОЧИЙ СТОЛ

СПИСОК АВТОРОВ

Звательный падеж

Светлана Бубнова

24-07-2019 : редактор - Женя Риц






Бубнова Светлана Александровна (16.12.2000).
Родилась в городе Мурманске. 12 лет провела в большом спорте. По окончании 11 класса поступила в Самарский государственный университет им. Королева на филфак.
Пишу с детства, но неотъемлемой частью меня текст стал полтора года назад. В этом году получила публикацию в университетском альманахе "Черные дыры букв", экспериментирую в перформансах.
Контакты: https://vk.com/id139600605 ; bubnova-svetlana.1@yandex.ru




ОТКРО-ВЕН-НОСТЬ
мой зрачок, будто фокус видеокамеры, следит за подрагиванием твоих скул
мы молча лежим на бетонном полу заброшенной пятиэтажки
ты смотришь на облако через трещину в плитах
я лишь вижу твой пульс

струйка пота прерывисто катится вдоль твоей шеи. из открытых пор, как мой рот
две минуты тому назад, идет пар, цепляясь за твой аромат
ты не брился два дня с нашей последней встречи
но мне нравятся на мокрой розе шипы

мы как будто лежим, но чувствуем веса, как будто плывем
становясь земным притяженьем – цветные мелки творцов
остались лежать возле нас. ты смотришь на ватное облако, не моргая

и не можешь увидеть меня

***
под мутным куполом стынут слезы свечи.
песок утекает. тьма обретает единство
с горечью ладана. в дубовую дверь
стучатся тысячи рук. Напротив

у промокшего фонаря моя тень чувствует
пристальный взгляд. иконы в душном тепле,
не моргая, смотрят сквозь стену.

я не могу войти внутрь, и тысячи рук
начинают стучаться в меня


***
небо над парком взошло деревянной росой,
следы на аллеях полупрозрачны в оранжевых сумерках.
у самой земли стеклянный свет их не видит,
как и мы больше не видим прошлого. но

пыльный запах с кусочками цитруса и стружкой кокоса
тает на влажных губах, покрывает хлопьями головы старцев,
забывшихся до утра. а где-то в темных кварталах города
заблудился твой дом.

в твоем окне не горит свет. тебя уже нет на земле,
путешествуя между мирами, ты ищешь следы,
забытые нами осенью в парке, 
прилипшие к жестким скамейкам,
промокшие и озябшие в оранжевом сумраке.
ты находишь их призрак по сладкому запаху, 
ты находишь их на моих губах


ДЕРЕВЯННОЕ НЕБО
складка в уголке глаза напоминает, что ты материален
я выныриваю из однослойного неба -
отражения аквамарина
в ломких ресницах

с деревянного неба падают спелые гвозди
выпуская скомканный воздух
мы растворяемся
в невесомости


***
больничный пластик въелся в оранжевый сумрак
иммунитет на радиацию выветрился
через закрытую форточку жгут выцветшую солому
хрустящую, как ноябрьский снег

облако меланхолии просачивается в палату
стекает в горло и забивает пазухи

мне хронически не хватает воздуха



шелест бахил - скорлупа разбивается

я вдыхаю прозрачность твоих выцветших глаз
в осколках ресниц       


ГОСПОДИ,
                  дай мне сил не содрать с себя кожу, чтобы
сухие комочки легких запеленать, выносить, усыпить,
и пока слеза сохнет, наконец
выспаться.

расковырять спелое сердце пальцем, окунуть по локоть в смолу,
в дымные волосы, задыхаясь, подносить их к раскрытому рту -
пеленать себя тобой, убаюкивать. но твои волосы
слишком короткие

Господи,

              только ногтем зацепившись за поручень, падать,
соскальзывая со ступенек, соленых и мерзлых

искромсать змеиный язык о слепок твоего имени,
впиваться ногтями в кору
и падать

Господи,

              спеленай меня, недоношенную
в своей любви


***
ровные линии 
высечены изнанкой
на белом потолке

я должна рисовать движение 
на листе 
я должна вспомнить
чужими глазами-бусинами

и я почему-то вспоминаю 
и 
чувствую
вибрацию линий под кожей


***
ты думаешь о глубоких карьерах в плечах
мудром взгляде и украшениях
на шелковой шее.
ты художник

я напротив
у меня квадратные плечи, смешной взгляд, голая шея и 
обожжённая кожа 

кисть замирает

я хочу быть похожа на женщину с твоего полотна!
с дымчатым взглядом, гранатовыми губами и 
неслышными мыслями, остающимися загадкой (или препятствием?)
морским изгибом на пояснице
и жемчужной шеей

я ненавижу твои картины

у меня квадратные плечи, мальчишеский взгляд и незащищённая шея
и ожоги на девственной коже на пути к твоему совершенству


***
расчесывать памятью сердце до крови
расслаиваться под тяжестью взгляда вне
давно остывшего, но отраженного
в словах и числах

монстр, питающийся временем и моим любопытством
подошвами вдавливает меня в экран

читай
читай
читай

вычитывай свою боль
вычесывай прощение, что стала частью чужого
что счастье повторно
а у тебя впервые

иголки в сене, сено в иголках памяти

проникают в поры
питаются чужой кровью

я не могу к тебе прикоснуться

***
дом прилип ко дну стеклянного озера, 
земляное небо пропитывается однослойностью 
- со всех сторон -
струится тягучий янтарь
расползаясь в углу жирным пятном.

а внутри за стеклом проплывает жирная рыба
выпуклость отражая бесформенным глазом

за стеной стеклянного шара дышит рассвет

и ничто не выходит наружу


***
пушистые мухи исчезли в решетке ресниц 
сыплются со дна озера
где нет отраженья

плавятся на зрачке и стекают по радужке

следы слепляются в ком
сухих поцелуев - в горле -
дышит холодный младенец
замурованный мраморной нежностью
век


опустошение
кристаллизация
дыхание стен – замерзшая пыль
жженый привкус от тусклой лампочки
корочка льда в пресном чае
       в стеклянном дне

как и все предыдущие, разбавленный сахарозаменителем
потому что нельзя много сладкого
потому что потом долго лечишься
от соцветий малиновых пятнышек

но жженая лампочка не заменит звезды
которые мы иногда зажигаем на шторах

***
мрамор струится в равнины 
между холмами и лесом
первородное 
перед девственной чистотой
омываемой волнами леты

за холмами пустеет рассвет. уходящая эхо
в отражении звёзд на оглохшем стебле
теряет слепой поцелуй
покинутый между мирами

струи кифары ещё наводняют равнины 
замирая у ног галатеи, чей взор обращённый в себя
растекается между холмами и лесом
в мраморный вздох


***
иссуши мои слезы губами набухшими
раствори невесомость касания
и не перемешивай
чтобы дно покрылось пушистым инеем

чтобы дом вывернутый наизнанку
ждал взгляда в аквамариновом свете
когда пыльный луч прорезая тьму
рассыпался в ладонях

и спелые звезды лопались
-в память-
врезались железными пиками

и в горле воскрес тихий плач
и растворился на твоих губах

HERMAPHRODITE
Костный хруст. Шум крови. Сплетение, лопанье, перетекание.

Пальцы в последней ломке скребут скопление кожи.

-Зажмурься, сейчас будет больно.

Лобные доли - раскаленные плиты. Бабочке черных глаз разможило головку –

кровоточит кристалл. Небесные стеклодувы взвели свои трубки.

- Сейчас.

Хруст прекращается. Кровь оттекает от пальцев.

Машина глохнет и останавливается. Тишина.

- Верни! Верни! Верни! Верни! Верни...

Голова вмерзла в камень лица напротив. Рука замыкает плечо.

Сгорбленные силуэты - на влажной земле.

- Когда нас найдут при раскопках... нас назовут богами...


***
густое сено лоснится
пахнет ржаным хлебом и жирной землёй
масляный взгляд стекает
на скрещенье стволов

в стянутых струнах дождя твердые капли слетают с мозолистых листьев
на вспухший глаз. проходят насквозь и возвращаются
(взглядом в тебя
взглядом в себя)
стуком внутри

говори

испаряя 

лицо


***
зрение отрывается и
ничто повторяется
в трещине глаза

совершая путь - в микрочастицу
которая не согласна

(и макроцелое с необходимой невозможностью выбора)


***
в колодце плетёных рук иссушить себя 
в ветер свиться кнутом и
выхлестать горный хребет 
за вочеловечение 

металлический смех
из ртов-игл 
свою плоть до золы
и по ветру жёсткому 


тело шипами пружинными
липкими просьбами
и усмешкой
выродить 

но эхо – вода


***
где закат сквозит в золотых расщелинах
источая приторный аромат
в камышах затерянным ожерелием
распускаем ветром свои слова

и под лунным ливнем сплетаясь теменем
в голоса неведомых нам теней
породив собою переплетения
продолжаем жизнь у сырых корней

вырастает грудь разноцветной порослью 
в пальцах - память и кровь - в стекле 
на один язык принимаем порознь 
первый звук в ледяной реке

...заживает рот исцелясь от имени 
гулким звоном - колокола
в золотом снегу покрываясь инеем
замерзают бусины из стекла


***
в разломе одеяла есть нечто естественное

когда притяжение оказывается сильнее тела
и отталкивает на расстояние ладони

и сонные судороги ощущаются телом как собственные


***
за печами прокинут ров бездетной юности 
в толщу мутных вод обращены движения 
нечеловечески тяжелые 
из воды доносится первый скрежет 
не похожий ни на слово мама ни на призыв о помощи 

мутная ностальгия примешивается к вкусу железа 
и меди твоих пышных волос как осенний клен
освященная солнечными лучами и крапинкой в левом хрусталике 
ты стоишь у подножья кирпичного дома с хлипкими створками 
я помню тебя улыбающейся помню как ты сказала что у нас не будет детей 
и что мы проживем бездетную юность облучившись и превратившись в воду 

тогда ветер пах земляникой с толикой корицы и имбиря кажется так пахла твоя кожа 
как младенец ты лежала у меня на руках и длинные волосы спутывались в липкой ладони 
в непонятный ком
когда ты отходила ко сну
который сейчас стоит у меня в горле 

а потом ты обжигала мое квадратное глупое лицо и оно как глина поддалось 
и затвердело 

кажется за печами горит солнце но только жар от огня как 
кора нарастает и я слепну 

механический скрежет предваряет это прощание


***
кинолента разматывается 
падает рыжими прядями 
кленовый сироп стекает в ямочки на пояснице 

ты захлебываешься 
и отправляешься в невесомость 

шуршание листьев в черном пакете похоже на 
пере(с)тирание наших снов 
когда разбуженные солнечным светом 
мы снова оказываемся вместе


 
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah





πτ 18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона

Поддержать проект
Юmoney