РАБОЧИЙ СТОЛ
СПИСОК АВТОРОВВарвара Петрова
летний Стокгольм
30-12-2023 : редактор - Владимир Коркунов
верёвка
I
изумительное
нетронутое состояние
до:
первые секунды трейлера
к американской истории
где герой обгладывает кости
глядя на обшарпанную квартиру
и видя в стенах
то, что важнее стен.
потрясающая
хватка:
закидываешь абордажный крюк
на небоскрёб
и не вешаешься на веревке.
пат королю
тайм-аут у оппонента
после прогулки в восемь ходов
анафорические заметки
мелкого перебега:
белое, чёрное,
буквы и цифры,
половина и половина
ночь
ноша в шоппере
кость, корона, крюк
и звезда звезде говорит:
это судьба,
всем понятно, как всё собирается воедино.
быть тебе, девица,
оставайся, мальчик,
хочешь не хочешь, а будешь ты
мороком,
счастливейшая.
собственным ходом сквозь непролазный терн,
собственным именем из безвылазного шума.
пожирай вчерашнее мясо,
ночи быть чрезмерно тёмной —
значит, что боль уснет и не разразится
в каждый твой миллиметр
вертикально вверх.
значит, что шум уснёт,
и ничто тебе не прошепчет,
что дороги не существует.
что верёвка здесь не для хода
вертикально вверх.
многие малые птицы
голову обведут хвостами
и постучатся в череп —
выровняй шаг под биение клювов:
если ты решето, то время не перестанет,
ночь потускнеет,
и птица на крыше
почувствует вкус кости.
II
а кем они были,
не завязавшие узел,
затягивающийся от попытки
выпутаться?
когда Селигман смотрит в глаза
своему убийце,
Джо говорит:
это самое слабое из твоих отступлений.
щебень под пяткой отступает и
щебень у пропасти катится в пропасть
щебень под пяткой катится в пропасть
пятка катится в пропасть
носок в пропасть и
электрическая полость твоего тела
аннулирует пропасть, движение и пространство
и усиливает разряд
верёвка не для движений или падений
она держит как пузырёк с кислотой
тело сквозь время на высоте над уровнем моря
или под уровнем моря
как повезёт
я оставляю как крепость с пропитанными ядом стенами
через подземный ход
волосяные фолликулы и пигмент в радужке
и выползаю по винтовой лестнице ворса
ящерицей — на солнце.
разряд
* * *
вот теперь я вижу,
глядя ему в кольцо,
в шляпу светодиодных ламп:
ни одного пути,
переполненного циклопами,
пришельцами или орками,
ведьмами, роботами,
людьми,
не обходилось без уличного фонаря.
разрываешь равномерную патоку желтой комнаты
(если забудешь солнце —
не ощутишь осады)
разбиваешь холод как йогуртовый десерт,
вот и всё, что отделяет тебя от бетонной тьмы,
от небесной тьмы:
стройный столб, метко прицеливающий свет.
разбиваешь соразмерную полю патоку,
разрываешь солнце, освобождая время, —
между твоими глазами и тем огнем,
что каждый взгляд возвращает горьким,
лучник натягивает податливый непокой,
сеет пылинки в свете, очерчивает тебе топос.
кто не пугался большой воды, на круговой разметке
на языке чужом с асфальта прочтёт надпись:
никогда не касавшиеся друг друга ветки
тёплыми тенями ложатся накрест.
летний Стокгольм
сколько я ни пытаюсь
в зиму с двенадцатого
на тринадцатый
я вспоминаю
в центре Стокгольма
аллею в цвету
(как называется
когда помнишь аллею
но не деревья?)
и гул моторов по сторонам
урны везде бесцветны
с ними гораздо проще
в зиму с двенадцатого
на отрочество
мне рассказали второе значение
урны
в солнечном свете
аллеи
широкой улицы
в центре Стокгольма
я любила
а смерть в городском саду
в ста с лишним метрах от пляжа
в старом замке
в хосписе и больнице
в двух последних домах деревни
перетянутых детским канатом
следовала из книг
так делают
мне рассказали
на западе
значит, и их сожгли
был грязный снег
мусорный бак
скамьи
каменный лев на площади
золотой нос собаки
рядом с натурмузеем
милое
равнодушное окружение
программа защиты свидетелей
как я понимаю
сейчас
дала им убежище
в другой реальности
и когда я держала
взгляд
на одном из них
он как дым
возвращался в небо
я представляю саван
милое тело
равнодушное к свету
к парку и к морю
к золотому носу собаки
и на каждого
я собираю противоядие
я задерживаю дыхание
мой рюкзак тоже полон пепла
так говорят
делают
на западе
и когда на перроне
крепчает ветер
я вспоминаю как к северу
курят трубку
и как в моё детство
с двенадцатого на тринадцатый
пустые глазницы
пластикового скелета
в шкафу вагона
на диком западе
встречают меня
и я не бегу от них
чёрный дым
мой пепел раскидывается как крылья
бумажного рюкзака
но когда я жду что он упадёт на землю
он отталкивает
белый мрамор
в переходе играют джаз
вместо мотора машин из поезда
иду в пустоту
куда
оборачиваются деревья
летний Стокгольм
стоило ждать
вытираю рукав
выдыхаю в мартовский одуванчик
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект
Юmoney