РАБОЧИЙ СТОЛ
СПИСОК АВТОРОВЗвательный падеж
Тимофей Свинцов
01-05-2024 : редактор - Юлия Тишковская
Тимофей Свинцов – поэт из города Люберцы, филфак ТВГУ.
телеграм-канал
***
Безветрие. Листва острее
упёрлась в вакуум,
как будто он – доска, а листья – циркуль,
я морщусь чаще, словно
шампанских батарея
упёрлась; время-ветер,
цигель-цигель…
Безнотно всё, ходи напропалую,
Чапаев шашкам предпочти-
тельнее, тени в небе – гуси-лебе-
ди на охоту Йоргоса Ланти-
моса я позову к себе малую,
щепотка [б] – и, майне либе,
да, я люблю её почти
безбашенно, болтливо и корыстно,
я реновацию листвы –
всю живность с листьев – в паховую зону –
почувствую; и всё переселив,
мне сунут ножик, чтобы урезонил
себя на полумёртвом кипарисе,
под ним вины цигарку досмолив.
Бездумно – в этом цель и,
наверное, плавсредство –
иду, и вдоль ползёт недель мицелий,
я – шляпа над пальто,
а человек мой где-то по-соседству
в ознобе, полагая то мишенью
себя, то полагаясь на поток.
***
Активированный уголь,
как же нам тебя деактивировать?!
Электрический угорь,
проведи, умоляю, свет в покосившийся наш вигвамчик!
Чашки, ложки, деревья и птицы,
отдайте свои нам изгибы!..
Смотри-ка! Они находят выходы из грибницы
и маршируют под окнами – выцветшие, как избы...
У меня же в кармане блистер из-под угля
и кромешное негорение фонаря,
и под ногами змеёю земля,
и, ухмыляясь, тычут пальцами, атеисты.
А под водой прошиваются рыбные косяки,
и когда ты решила, пошла на принцип(!) –
на государства нашинковывать материки,
я тоже пытался подобием стать реки,
но поотбил мизинцы.
***
У дождя не бывает плохого кроя, он сам крой,
исчезает каёмка, кромка, наступает рой,
а потом отлив – проступают профили на мели,
это меня на эхо корабельное нанесли,
говорящий рельеф у шельфа иной судьбы,
профили, множенные на сто, – анфас твоего судьи,
свернусь аммонитом в памяти, россыпи посреди
глубоководного сора, а там уж, глядишь, дожди
наступят, пятку свою о меня ссаднив,
но и эту прядку запрячет в парик прилив,
потому что чревато малодушие – малокровием,
и бескровна смерть от удушья, бушуя с роем,
я увижу на горизонте – ничейный челнок
обернётся морской черепахой, и уже ничего.
***
Положи мне по осколку солнца на рукава,
и тогда я не смогу смухлевать в «угадай, в которой из рук»,
но игра беспроигрышна – в этом и есть игра,
а я всего-то хотел бы:
1.) Убедиться, что на солнце есть пятна,
и это твои отпечатки;
2.) Получить соответствующие ожоги-татуировки,
чтобы меня, бессознательного, по ним возвращали;
3.) И наконец, почувствовать между нами
в сантиметрах исчисляемую материю,
чтобы точно знать, что вычесть из памяти.
Ты скажешь: «В левой…», или скажешь: «В правой…»,
«Нет уж, – отвечу, – давай по моим сыграем...»
Ты воскликнешь: «А не многого ли ты хочешь?!»
«Во-первых, – парирую я, – три желания – это закон,
когда Аладдины высвобождают Джинов;
во-вторых, эти желания – три-в-одном,
а солнце я наколю, всё-таки ж я тут – мужчина;
а в-третьих.., когда ты отпустишь солнце,
и твои ладони попятятся вдоль моих рукавов,
захвати по дороге запонки из лунного камня
в форме тринадцатистиший – это подарок,
а если угодно, бартер,
и тогда выбирай: «В левой…», или выбирай: «В правой…»,
и я разожму кулаки,
и какую захочешь из матричных паутинок, за ту и тяни,
разбивая свой космос, будто палатку в Афгане.
***
«Межличностные связи» –
кажется, будто бы что-то жукообразное:
две лапки жучьи – белокурые косы,
две другие – снопы колосьев,
а последние две – солнца прожекторы,
и такой вот герб – на лацкан репейником;
вибрирующим шмелём – в гнёзда из косм,
чувствуется, в лёгких начался сенокос,
но августа, будто сосульки, чувачок в шапчонке
на бегу сшибает с грудей значочки,
и наши взгляды, сплетшиеся о чём-то,
порвутся, словно колосья поодиночке.
***
За день до войны украдём из вольера слона,
не потому, что он, глыба такая, –
последнее обиталище русского духа, нет,
а потому что завтра война,
и почему б не похитить из зоопарка слона?
Ты увидишь, как заслезятся его глаза,
не потому, что не плакать уже нельзя, нет,
а потому что его глаза покусала помойная муха,
так что лишнего не горюй – такие уж времена.
Мы поведём его постоять у моря, чтобы и он просиял,
сами давно хотели, но со слоном – расшнуроваться проще,
и вот, по пляжу несутся милицанеры, защитники россиян,
замечтавших увидеть слона перед грядущей ночью...
Только слон вот, прослезившийся слёз поверх,
откатился до жабр и плавников
и уходит в море, под воду, вниз – как будто взлетает вверх,
и на затылки сползают фуражки у охранителей
русских снов.
Солёная влага вымоет боль из слоновьих ран,
и совершенно здоровый, и бесконечно счастливый,
будто бы за двоих,
он выйдет на берег родных африканских стран
и расскажет другим слонам про коралловый риф.
***
Бамага это очень хорошо
Бамага мять писать её не нада
мели Бамага в белый порошок
пускай Бамага по ветру на радость
пускай летит Бамага как фанэра
налы́со слесопиленная сильно
я только раз видал её наверно
как первый снег с порога магазина
blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah blah
πτ
18+
(ↄ) 1999–2024 Полутона
(ↄ) 1999–2024 Полутона
Поддержать проект
Юmoney